Тамерлан

Исраил Ибрагимов Тамерлан (начало пути) Историческая повесть

1

Начало осени… Излучина долины безымянной реки. Вдали заснеженные вершины гор. Покатый сверху курган, внизу табун коней. Окрики коневодов – пастухов.

На вершине холма сгрудилась группа юношей- пастухов, вооруженных луками, а кое-кто – и ножами. Один из них и вовсе саблей, на которую оперевшись, он стоит, с лукавинкой в глазах озирая товарищей… Это – Чеку Барлас, известный среди товарищей как паренек с эксцентричным, эпатирующим нравом, что дает им право воспринимать его полушутя-полусерьезно… Он шут, но когда надо – воин…

Однако на этот раз не до шуток – речь держит Долон – парень видный. Лидер.

Галдеж.

- Слово – Долону. Шпарь Долон, — это, размахивая саблей произносит Чеку Барлас.

- Заткнись, Чеку! Язык у тебя длинный. Я не прошу слова – запомните: когда мне нужно, я беру его без разрешения. Тем более без твоего придурок!

Слова Долона вызывают веселое оживление.

- Завтра на рассвете снимаемся. Уходим…

Возгласы:

- Куда?

- Зачем?

- Сардар, скажи, — Долон обращается к одному из товарищей, — говори как есть. Прочисти мозги безмозглым!

- Я только что оттуда, — начинает Сардар.

- Говори откуда! Не темни!

- Из-за Тикдага…

Все головы поворачиваются в сторону, туда, где вдали в дымке виден пик горы…

- О, там много мест, где можно справить нужду, не опасаясь, что сядет на твою голову сорока, — это опять, не сдержавшись, говорит Чеку Барлас.

Хохот. Реплики: «Ну, и как? Справил? А что сорока?»

Долон грозно надвигается на балагура – тот полудурашливо, полусерьезно отступает за спины товарищей, что вызывает снова хохот.

- Там – табуны Камарадина…

Воцаряется молчание – лица вмиг становятся серьезными.

- И стойбище там?

- Нет, но стойбище там станет следом… Через пару дней Камарадин будет здесь…

- Ну, что ясно, безмозглые? – спрашивает Долон.

- Не всё, — говорит один из юношей.

- Тебе? – обращается Долон к другому.

- Мне-то что…

- Тебе?

- А что. Так не терпится? – спрашивает робко юноша.

- Ему не терпится, свидеться с невестой… ай-ай! Как сладки сиськи Жамбы!...

- Замолчи, собака!

- Мне не ясно, — вдруг выступает вперед молчавший до сих пор юноша.

- Ему не ясно, эй, слушайте! – подталкивает юношу Чеку.

- Он сосунок. Его только что оторвали от материнской груди… Ну, что тебе не понятно? – сердится Долон.

- Мне не ясно, — упрямо твердит юноша.

- Ему не ясно, — в той же манере говорит Чеку.

- Эта земля принадлежит племени Камарадина. Это его пастбище – теперь ясно, сосунки?.. Они идут сюда и не позже третьего дня будут здесь – теперь ясно, облезлые придурки?! – сердится Долон. – Нас с ноготок, а они вооружены. Их тьма. Снимаемся – возражения не хочу слышать.

- Мне не ясно…

- Чтобы все было готово сейчас же. Пошли…

Группа обескуражено собирается разбрестись.

- Стойте! – У меня предложение, — почти с металлом в голосе выкрикивает юноша.

Люди замирают на месте.

-У него предложение, — подхватывает Чеку.

- Этот мальчик только что оставил в покое материнские сиськи. И уже – смотрите-ка! – ничуть не колеблясь, говорит юноша.

- Для чего?

- Мы высечем Камарадина, мы угоним его табун.

- Высечь Камарадина!? – хохочет Долон, за ним – остальные.

- Ты не в состоянии натянуть тетиву лука. Тетива – не твоя просранная штанина. Ну-ка, Чеку, помоги этому молокососу натянуть тетиву – пусть сначала попробует попасть…ну, во… хотя бы, в это дерево…

Чеку подходит к юноше – тот его решительно отстраняет, достает из колчана стрелу…

Хохот замирает – внимание всех, почуявших серьезность ситуации, целиком сосредоточено на действиях юноши. И лишь Долон продолжает вызывающе посмеиваться, да Чеку все еще не отступает от своей манеры подшучивать. Но вот и он угомонился, сказал:

- Он умеет натягивать тетиву!

Да так и произошло: юноша медленно, казалось, нарочно медленно, достает из колчана стрелу, медленно натягивает под пристальным взглядом товарищей лук, прицеливается в дерево и вдруг пускает стрелу прямо… в Долона – тот с хриплым вскриком хватается руками за стрелу, которая врезалась ему в сердце… и падает…

Люди в шоке. Кое-кто бросается к поверженному – у того из горла хлыщет кровь, но тем не менее он успевает сказать:

- Ты смог натянуть тетиву.. со-бака!...

И умолкает.

От трупа отпрянул Чеку – закричал:

- Тимур сын Торгая умеет владеть луком! Слышите! Все слышали!

2

Тот же холм. Те же люди. Кое у кого немой вопрос к Тимуру, но он, как воды набрал в рот. Зато оживлен, как всегда, Чеку. Он причитает:

- Проклятый Камарадин! Зачем тебе нужно было убивать нашего батура, — а потом, как бы опомнившись, подходит к Тимуру, протягивает тому свою саблю.

Тимур отстраняет дар:

- Я добуду сам… — обращается к товарищам уже не юноша, а признанный верховод.

- Все умеют натягивать тетиву?

Молчание.

- Конечно, все. Я так и знал… Сейчас пойдем в Тикдаг. Все, кто умеет натягивать лук идут со мной. Остальные… Остальные гоните… табун домой… Мы нагоним через пару дней… Старайтесь гнать по руслу реки… Ясно? А сейчас жрать…. Жрать…

3