Тамерлан

Винопитие уже шло полным ходом, и новоприбывшим гостям поспешили подать большие кубки с вином. Осушив кубок, Мухаммед снова взглянул на Зумрад и заметил, что она пьяна. Девушка от души веселилась, рассказывая что-то Севин-бей, а когда Мухаммед посмотрел на нее, она, лукаво улыбнувшись, зашептала что-то Севин-бей на ухо, и та тотчас тоже устремила свой взор на Мухаммеда. Приподняла свою чашу и качнула ею, показывая, что пьет за него. От этого мурашки поползли по спине царского дипломата. Ну, конечно, ведь Зумрад никогда не пила вина на больших самаркандских дастарханах, она запьянела и тут же проболталась своей новой подруге. А что, если Севин-бей получила от Тамерлана задание?..

Делать было нечего, и Мухаммед поднял бокал, показывая жене Мираншаха и вдове Джехангира, что пьет за ее здоровье. Севин-бей, кивая, что-то ответила Зумрад. Нетрудно догадаться – а он очень даже ничего, хорош собой, строен, мужествен…

Ну, теперь оставалось только надеяться, что Тамерлан сегодня наконец напьется так, что последует за недавно усопшим сеидом Ласифом аль-Хакком.

Биби-ханым сидит и не шелохнется, только попивает из своей чаши. А что, если Зумрад шепчет слишком громко и Сарай-Мульк все слышит?..

Не позавидуешь бедняге Мухаммеду – он сидел как на иголках, в то время как свадебное представление и всеобщее веселье были в полном разгаре. Когда окончились все обряды, сопровождающие вход невесты на дастархан, с осыпанием ее монетами и лепестками роз, с многочисленными поклонами и снятиями легких покровов, под коими оказывались другие покровы, племянницу Севин-бей усадили на отдельном помосте в окружении музыкантов, которые игрой на дутарах, флейтах и бубнах услаждали ее слух. Тем временем жених, покинув свое место, сел на арабского скакуна барсовой масти с жемчужными нитями, вплетенными в гриву, взял копье и изготовился. Один из родственников встал на видном месте, держа в руке обручальное кольцо. По чагатайскому обычаю нужно было на полном скаку поймать кольцо на острие копья и затем только передать невесте. Для этого на свадьбу обычно приглашались копейщики, искусные в своем деле. Если им не удавалось подхватить летящее в воздухе кольцо – плохая примета, брак не будет удачным. Но такое случалось редко. Чагатаи, а особенно барласы, были в этом искусстве непревзойденными ловкачами.

Отъехав на некоторое расстояние, Шир-Апай пришпорил коня и стал разгоняться. Родственник с кольцом приготовился, слегка наклонившись, все замерли, волнуясь за жениха и невесту – вдруг не получится фокуса. И вот сверкнуло, взлетев в воздух, обручальное колечко, прогрохотали копыта коня, просвистело длинное копье, и молодой барлас, торжествуя, натянул поводья, задирая вверх острие копья, – кольцо было на пике! Конь заржал и, топая, нервно приблизился к помосту, на котором сидела невеста. Медленно опустилось копье, двигаясь острием к взволнованной девушке. Наконец она сняла с острия ловко пойманное женихом кольцо и под всеобщие крики радости и восхищения надела его на палец. Отныне она уже считалась женой. Шир-Апай спрыгнул с коня, взял ее за руку и повел на помост, где пировали Севин-бей, биби-ханым, Зумрад и другие ближние Тамерлана.

Подали еще вина и легких закусок. Выпили за новобрачных, коих вскоре повели в свадебный шатер. Мухаммед нехотя объяснял испанцам происходящее. Они никак не могли поверить, что можно и впрямь поймать кольцо на острие копья, упрашивали Мухаммеда признаться, что это лишь ловкий обман зрения. Когда же он клятвенно заверил их, что никакого обмана нет, а есть подлинное искусство владения копьем, дон Альфонсо все равно не поверил, дон Гонсалес готов был упасть в обморок от восхищения, а дон Гомес искренне расстроился, что как копейщики чагатаи – боги, а франки им и в подметки после этого не годятся.

Кстати, пользуясь отсутствием настырного Тамерлана, дон Альфонсо и дон Гонсалес не пили вина, пробавлялись кумысом и были этим весьма довольны. Наложницы находились при испанцах и вино пили, а запьянев, взялись щекотать и пощипывать своих подопечных. После того как кольцо было столь удачно поймано, всеобщий веселый гомон за свадебным дастарханом заметно усилился. А когда принесли шелковую простынку с пятнышком крови, веселье выплеснулось через край, все смеялись, шутили, рассказывали смешные истории, когда же подали мясо, принялись играться с ним, изображая из себя голодных зверей, вырывая друг у друга горячие окорока и бараньи лопатки, лепешки и фрукты.

Ахмад Бухари, управляющий царским гаремом, подойдя к Мухаммеду, сообщил, что великая госпожа хочет побеседовать с послами, и пришлось перебираться на главный помост. Сарай-Мульк была заметно пьяна. Прежде всего она строго объявила, что видела, как франки пили только кумыс.

– Ну вот, не сам, так жена… – пробормотал дон Альфонсо и вынужден был, приняв из рук биби-ханым подряд два полных кубка, осушить их. Дон Гонсалес, как ни твердил, что у него только сегодня впервые не очень-то безумствует печень, тоже в конце концов был насильно напоен.