Тамо далеко (1941)

В итоге Верицу уломали переселиться в освободившийся мой номер и я, как истинный джентльмен, в компании с хозяином гостиницы перетащил ее чемоданы, пока две горничные в темпе вальса наводили порядок.

Забрав свои шмотки, я чмокнул Верицу на прощанье и отвалил, едва не столкнувшись в коридоре со знакомым по Крупани комендантом охраны Верховного штаба. Его бойцы торчали внизу, а из подъехавшего автомобиля выбрался среднего роста мужик с острыми скулами.

И вот будь я проклят, если это не товарищ Тито.

Да, красиво жить не запретишь — президент социалистической Югославии любил роскошь, виллы на Адриатике, мундиры с золотым шитьем, а оно вона когда началось. Странно только, что он вчера не въехал, хотя судя по красным глазам, они в штабе всю ночь заседали.

Оглядел себя напоследок в гостиничное зеркало — орел, стрижен, выбрит, ремни скрипят, только ботинки выглядят, будто в них пол-Европы прошли. Свистнул мальчишку-чистильщика, он мне глянец навел, а там и товарищ по кличке Лоло появился, тоже с красными глазами, не ошибся я, значит, насчет ночных бдений.

— Готов? — только и выдавил из себя Иво.

— К труду и обороне? — загнал я складки под ремнем на спину. — Всегда готов, как юный пионер! Кстати, давай пилотками махнемся?

— Зачем???

— Мы же сейчас личный состав принимать будем? Значит, командир должен иметь вид лихой и… ммм… щеголеватый. А у меня звездочка тряпошная, как коровой пожеванная, — в его глазах плескалось сомнение и я поспешно добавил: — С возвратом.

Он только хмыкнул и сунул мне свою пилотку с понтовой кокардой — золотые серп и молот поверх красной эмали. И тут же, прямо в пролетке, задремал, пока мы ехали на встречу со штурмовиками. Вот кому надо было номер отдавать, а не этой вертихвостке.

Нас ждали. Мои ребята и две, мать их, сотни бойцов. Из которых только человек двадцать младше семнадцати, четверть вообще к сорока годам подбирается. И пофиг, что я их старше, вид-то никуда не спрячешь, а встречают, как известно, по одежке.

Ну вот на это и надежда — после краткого представления Иво вылез я вперед, еще раз поправил ремень и пилотку и оглядел команду. Хорошие лица, боевые — растерянных нет, смотрят испытующе, вроде даже несколько еще с Лесковице знакомых, есть с кем работать.

— Другови! Вы все добровольцы, но еще раз хочу сказать, что задача у нас будет сложная, подчас смертельная. Поэтому кто сомневается, может уйти.

— А ты не слишком молод? — спокойно спросил стоявший на правом фланге мужик с пулеметом.

Здоровый, улыбчивый, нос картохой — вылитый артист Смирнов, Макарыч наш незабвенный в годы фронтовой молодости. Даже шайкачу у него настолько набекрень, что неясно, как вообще держится.

— Я из молодых, да ранний, — ответил под одобрительный шепоток в рядах. — Дело не в возрасте, а в умениях.

Я протянул руку к Марко:

— Видите шмайсер? Взят с боя. Пулемет — взят с боя, когда мы разгромили пост в Валево. Вот эти куртки? Взяты с боя, после уничтожения отряда немецких егерей.

С каждым словом одобрительный гул в строю усиливался.

— Пистолет, — я хлопнул себя по кобуре, — снят с убитого усташа. Винтовка тоже. Поэтому последний раз предлагаю: два шага вперед, кто сомневается!

Первым заданием ударной роты стал поиск подходящего места для тренировок — чтобы здания и без людей. Таскали меня из угла в угол, предлагали даже старую крепость, Ужицкий град. Вот там я изматерился — здоровенный скальный откос, весь в руинах, ноги переломать или вообще в обрыв сверзиться как нечего делать. Живке, назначенной секретарем, сразу приказал против имени предложившего сделать пометку, что в задачу не въехал.

Казармы? Заняты партизанами. Окраины? Люди живут, тут не село, тут город. Наконец, сыскали полупустые пакгаузы на отшибе. И только я собрался поделить людей на группы и начать занятия, как появился малость посвежевший Иво, построил всех снова и зачитал текст партизанской присяги, а мы повторяли следом:

— Мы, народные партизаны Югославии, взялись за оружие для беспощадной борьбы с кровожадными врагами, порабощающими нашу страну и истребляющими наши народы. Во имя свободы и справедливости нашего народа мы клянемся, что будем упорно, бесстрашно и дисциплинированно, не жалея своей крови и жизни, бороться до полного уничтожения фашистских завоевателей и всех предателей народа.

И только когда закончили разделение на взводы, назначили старших и поделили полигон на участки для тренировок, я сообразил спросить, что это вообще за место.

— Это? Это склады Ужицкой фабрики оружия и боеприпасов.

Глава 16 — Гудит как улей

Завод. Целый оружейный завод, мать вашу!

Маузеры тут делали, те самые, «сокольские», по бельгийской лицензии. И патроны к ним. И еще кучу всего стреляющего. Весьма я зауважал Верховный штаб, знали, куда переезжать. А что склады пустые, понятно — всю продукцию, что называется, «с колес» выгребали и передавали в отряды, вот нам полигончик и обломился.