Таможенный досмотр

БЕССМЕРТИЕ — 0,000…
РЕКЛАМНЫХ ФАКЕЛОВ ПОГАСНЕТ ПЕСТРЫЙ РЯД,
И ВЗГЛЯД УГАСНЕТ ТВОЙ, КАК СИНИЙ МЕЧ
ОЛЕГА.
НАД НИМИ, ДРУГ, ЧТО ЛЕТОПИСЬ,
ГОДА ПРОШЕЛЕСТЯТ,
НЕ СТАНЕТ НАС,
НО БУДЕТ ТАК ЖЕ ЛИТЬ НА ЗЕМЛЮ СВЕТ
МЕДЛИТЕЛЬНАЯ ВЕГА.
Я НЕ О ТОМ.
ЧТО ТИХО, БЕЗ СЛЕДА,
УЙДЕМ ИЗ ЖИЗНИ МЫ,
И НАС НИКТО НЕ ВСПОМНИТ.
НО ЭТА ЛИ,
ИНАЯ ЛИ ЗВЕЗДА
ДРУГИХ КОГДА-НИБУДЬ СМЯТЕНИЕМ НАПОЛНИТ.
И БУДУТ ДУМАТЬ ПОД ВЕЧЕРНИЕ ОГНИ,
ЧТО И ЛЮБОВЬ, И ВСЕ
КОНЧАЕТСЯ, ПРОХОДИТ,
И БУДУТ, ДРУГ, ОХВАЧЕНЫ ОНИ
ТЕМ ЧУВСТВОМ,
ЧТО В СЕРДЦАХ СЕГОДНЯ НАШИХ БРОДИТ.
А ЭТО ЛИ НЕ ЗНАЧИТ — ВЕЧНО ЖИТЬ?
МЫ, БЕЗЫМЯННЫЕ, ДАЛЕКИЕ,
КАК СИНИЙ МЕЧ ОЛЕГА,
ВОЗНИКНЕМ В НИХ, И СНОВА БУДЕТ ЛИТЬ
СЕРЕБРЯНЫЙ СВОЙ СВЕТ
ПЛЕНИТЕЛЬНАЯ ВЕГА[2]

37

Вселенная внимала.

Тот, Кто Сидел В Стабилизаторе, дочитав стихи, опять смутился, хотел что-то объяснить, но безнадежно махнул левой клешней, отвернулся и пошел в глубь омута прямо в фокус промеж четырех пар дрейфующих квазаров, увлекая за собой стадо уснувших поросят.

— А ты рули сюда, — сурово приказал Шеф Охраны Среды. — С тобой разговор особый…

Бел Амор чуть было не швырнул окурок в омут, но затушил бычок и спрятал в портсигар.

За суровым тоном Шефа Охраны Среды скрывалось смущение: он, как и все, не разбирался в поэзии (а в правительственной комиссии, кстати, не нашлось ни одного специалиста по стихосложению), но он, как и все, понял, что обыкновенный робот не мог сочинить эти божественные стихи.

Даниил Клугер Сорок тысяч принцев

Сорок тысяч принцев

— Каков красавец, а? — восхищенно сказал штурман Кошкин, сняв переднюю панель контейнера. — Капитан! — позвал он. — Ты когда-нибудь видел что-нибудь подобное?

Что правда, то правда. Робот выглядел впечатляюще. Корпус, изготовленный из новых сверхпрочных сплавов, изящные гибкие манипуляторы со сменными конечностями, зеркально хромированные рычажки и кнопки. Капли прозрачной смазки, выступившие в местах сочленений, искрились и переливались, словно драгоценные камни.

— Принц, да и только! — прищелкнул языком Кошкин.

Стоявший в дверях грузового отсека капитан Альварец недовольно поморщился.

— Может, он и принц, — скептически заметил он, — но только кто тебе позволил вскрывать контейнер?

— А-а! — Кошкин досадливо махнул рукой. — Подумаешь, спецгруз. Кибернетика — моя слабость. Если бы не ошибка молодости — быть бы мне робопсихологом и в глаза бы тебя, зануду, не видеть. Я потом запакую, никто ничего не заметит. Не нуди, капитан, дай полюбоваться.

— Любуйся, — сказал Альварец и отвернулся. — Любуйся на здоровье, только постарайся не забыть: твоя вахта начинается через четыре минуты. Жду тебя в рубке, — и ушел.

— Ладно, приду! — крикнул ему вдогонку Кошкин и снова склонился над роботом. — «РС — IA — супер», — прочитал он гравировку на металлическом лбу. — И зачем им на дальнем поселении такая модель? — штурман недоуменно пожал плечами.

Робота «РС — IA — супер» их попросили прихватить ребята из Управления Дальними Поселениями, когда узнали, что рейс «Искателя» имеет конечной целью базу в системе Веги. Сотрудникам Службы Свободного Поиска частенько приходилось доставлять попутные грузы, так что в просьбе УДП не содержалось ничего необычного. Капитан Альварец недовольно поморщился (по привычке) и согласился. Так «РС — IA — супер» оказался на борту «Искателя» и приковал все внимание штурмана Кошкина.

Сейчас какой-то бес подзуживал Кошкина нажать пусковую кнопку и посмотреть, как движется это никелированно-хромированное чудо. В конце концов штурман не выдержал и нажал. И тут же поспешно отступил от контейнера. На всякий случай.

Ничего особенного не произошло. Только внутри сверкающего корпуса послышалось негромкое жужжание.

Тут где-то под потолком щелкнуло, и сердитый голос капитана прогромыхал:

— Штурман, долго еще тебя ждать?

— Бегу! — заорал Кошкин и пустился со всех ног. — Вот он я, — сказал он, влетая в рубку. — Иди, отдыхай.

Альварец поднялся из своего кресла, зевнул, потянулся.

— Да! — вспомнил вдруг штурман. — Ты не пугайся, пожалуйста, я там включил нашего пассажира, пусть немного разомнется. Он, вообще, ничего, тихий.

— Послушай, Кошкин, — задумчиво вопросил капитан. — До сих пор не могу понять: почему я в каждый рейс беру штурманом именно тебя?