Таможня дает добро

Еще он пытался понять, зачем Бабинов, которого он знал вот уже несколько месяцев, за никчемную бумажку пообещал ни много ни мало, а пятьсот долларов. Все, что должен был сделать Чибис, — это написать несколько строк и передать листок Эберсу. Таких записок для опера Эберса было им написано много, но раньше он никогда не писал их под диктовку. Чибис в душе догадывался, что Бабинов готовит что-то не совсем хорошее для его «куратора», но… Но так тяжело, когда уши давит от мерзкого и страшного шума проклятой толпы!.. И он не знал, что с этим делать. Он был противен сам себе за то, что является какой-то «подставой» для человека, спасшего ему жизнь, но… Но ничего не мог с собой поделать. Ведь этих денег хватит надолго. Вены на руках и ногах уже стали «стеклянными», в паху ломило от постоянных инъекций, а тело просило и просило… Пятьсот долларов — это двести пятьдесят «дорожек», которые можно ввести в организм, не теряя драгоценных мгновений на поиск «баяна». Достаточно свернутой в тонкую трубочку купюры.

Чибис заволновался. Знакомой фигуры Эберса нигде не было видно. Может, ему, Чибису, лучше выйти на просматриваемое место? Ведь Эберс всегда требовал от него тайны встреч и запрещал «сидеть в кустах». Он твердил Чибису, что если хочешь получше спрятать вещь, то положи ее на самое видное место. А если хочешь остаться незамеченным сам — выйди на людное место. Сейчас это было проблемой. Чибис не мог выйти на людное место, потому что рядом не было его друзей — сизокрылых, уверенных в себе голубей. А все, что было рядом, — это приближающейся шум голосов…

Краеву понадобилось около пяти-семи минут, чтобы выяснить, кто из десятка присутствующих является «человеком» Эберса. В оперативной практике случается, что мужские псевдонимы присваиваются представителям женского пола, и даже в документальном обмене информацией сохраняется тайна пола. Поэтому текст сообщения, прочитанный Краевым в таможне, мог ничего не значить в плане подгонки под него находящихся на скамейках людей. Евгению было известно, что если встреча не происходит в ближайшие от назначенного времени четверть часа, то она не состоится вовсе. Одна из сторон уйдет сразу, как истекут пятнадцать минут. Прошло семь. Их хватило. Человек, к которому направлялся Краев, повел себя неадекватно минимум три раза. Во-первых, он уже дважды менял скамейку, едва на нее с другого края кто-то садился. Во-вторых, парк у театра, где проходит маршрут милицейского патруля из Центрального РУВД, — не самое лучшее место для времяпрепровождения наркомана. А в том, что парень в джинсовой куртке — наркоман, Краев не сомневался. В подобных местах «ширяющаяся» братия не тусуется. И, наконец, с постоянством упрямца парень два раза в минуту бросал взгляд на башенные часы.

Наркоман, ищущей уединенное место, постоянно смотрящей на часы. Если Чибис — не он, то кто?

Краев посмотрел по сторонам и медленно поднялся с бетонного парапета у входа в метро. До лавочки Чибиса было двадцать метров. Тридцать неторопливых шагов. Полминуты времени…

Преодолевая это расстояние, Женя боялся только одного — ошибиться. Если он облажался в том, в чем не имеет права облажаться опер, — в установлении лица, тогда все может рухнуть в один момент. Пятак, где располагались лавочки, был расположен полукругом, и действия каждого сидящего были как на ладони у всех. Если он сейчас ошибется, то настоящий Чибис это увидит. И тогда можно будет ему объяснять все, что угодно. Это все равно будет бесполезно. На контакт он не пойдет. Все очень просто. Если чужой пришел от Эберса, он должен Чибиса знать если не в лицо, то по описанию одежды и внешнего вида. А если чужой ошибся, значит, Эберс ему не объяснил, как Чибис выглядит. Значит, это — «подстава». Поверить может кто угодно, но только не наркоман. Сутки без «дозы» в милиции, при разбирательствах и выяснениях, могут обернуться для него летальным исходом.

Чибис вздрогнул, когда рядом с ним на лавочку опустился молодой парень. Не видя, однако, никаких его действий — парень ковырял пальцем мозоль на ладони, Куликов успокоился и стал приподниматься, чтобы пересесть.

— Сидеть, — едва слышно произнес подсевший незнакомец, продолжая рассматривать руку.

В уши Чибиса ударил шум прибоя, и он почувствовал, как заколотилось его сердце. Бабинов еще не пришел, но если даже он придет, то встреча не состоится. Судя по всему, незнакомый парень был из ментовки. Братва так не одевается — слишком простенький прикид. Стандартный ментовской набор — джинсы, джинсовая рубашка, туфли за пятьсот рублей. Сзади слегка топорщатся пояс на брюках. «Ствол»… Чибис обмер.

— Не «мочись», — так же тихо посоветовал Краев. — Я от Эберса.

Обретя дар речи, Чибис тем не менее озвучивать свои впечатления от встречи не торопился. Почему пришел не Эберс? Почему пришел не Бабинов? Мозг отказывался служить. Ему было бы гораздо легче, если бы по венам сейчас горячей волной прокатился «приход». Но наступал прямо противоположный по смыслу эффект. Грубо, однозначно топорно и больно начинался «сухой ломняк».