Тамплиеры

Пьер Булонский – ему было 44 года, причем 25 из них он состоял в ордене Храма, – родился в Ломбардии, а в тамплиеры был принят в Болонье, где впоследствии изучал юриспруденцию под началом командора Ломбардии Гильома де Нори. Его назначение командором в Папскую область указывает на высокую образованность, что являлось большой редкостью среди полуграмотных рыцарей. После своего ареста, последовавшего в ноябре 1307 года, Пьер Булонский признал, что отрекался от Христа и плевал на распятие, но отверг обвинения в содомии, хотя и не отрицал подобных отношений между братьями.

Рено Прованский, также бывший священником, на восемь лет моложе своего коллеги. Тот факт, что в свое время он намеревался стать не тамплиером, а доминиканцем, говорит о том, что он был неплохо образован и обладал острым умом, – это подтвердили его грамотные и продуманные ответы на первых допросах. В орден Храма он вступил в городе Бри за пятнадцать лет до описываемых событий.

Первые действия, которые предприняли эти два тамплиерских священника, касались условий содержания обвиняемых: их лишали причастия; конфисковали все имущество, включая облачения священников; отвратительно кормили и держали закованными в железа; а тем, кто умирал в тюрьме, отказывали в погребении по христианскому обряду.

Позднее, во время допросов в парижском Тампле, куда перевели Пьера Булонского, он назвал все предъявленные комиссией обвинения «позорными, непристойными и мерзкими выдумками… которые от начала до конца состряпаны подставными свидетелями и бессовестными врагами». Он утверждал, что «орден Храма всегда был и остается чист и свободен от каких-либо пороков, прегрешений и зла». А вес признания ложны – они получены во время пыток.

В среду, 1 апреля 1310 года, Пьер Булонский и Рено Прованский вместе с двумя другими рыцарями – Гильомом дс Шанбонне и Бертраном де Сартижем, долгое время прослужившими в Заморье, предстали перед папской комиссией. Оба рыцаря решительно отклонили все обвинения в свой адрес, предъявленные епископом Клермонским.

Рено Прованский сразу повел дело таким образом, что самим кардиналам пришлось оправдываться. Во-первых, он утверждал, что только Великий магистр и орденский капитул вправе назначать прокуроров для защиты тамплиеров на процессе; во-вторых, все предыдущие процедуры по обвинению ордена в ереси абсолютно незаконны с точки зрения гражданского и церковного права. Всем обвиняемым необходимо предоставить возможность и средства для найма адвокатов, а сами дела необходимо передать в ведение церковных властей, а не королевской канцелярии. Таким образом, впервые после внезапного ареста в октябре 1307 года тамплиеры четко сформулировали аргументы в свою защиту.

Даже спустя семь веков после этих событий Пьер Булонский предстает перед нами не просто грамотным адвокатом, а прежде всего защитником прав человека. Он открыто заявил членам комиссии, что с самого начала судебная тяжба против тамплиеров велась в атмосфере «исключительной ярости и нетерпимости»; братьев тащили, словно «овец на заклание»; применялись «самые изощренные пытки, от которых одни просто умерли, а другие стали калеками, что побудило многих солгать, оклеветать себя и весь орден». Он утверждал, что пытка делает невозможным «свободное мышление – неотъемлемое свойство любого добродетельного человека». Она лишает его «знания, памяти и понимания». Он также поведал кардиналам, что братьям-тамплиерам неоднократно показывали письма с королевской печатью, в которых Филипп IV обещал всем, кто покинет осужденный и погибший орден, не только прекращение пыток, но жизнь, свободу и пожизненную ренту.

Таким образом, все доказательства разложения ордена Храма оказались ложными и, более того, противоречили здравому смыслу. Как можно поверить тому, что так много людей знатного происхождения, достаточно способных и обладающих немалой властью, оказались «столь глупы и даже безумны», чтобы, «стремясь погубить душу, выбрал именно служение в ордене»? Вне сомнения, если бы такие рыцари и в самом деле столкнулись в ордене Храма с подобными беззакониями – особенно это касается богохульства в отношении Христа, – «они бы тут же возопили и громко поведали об этом всему миру».

Мощный отпор со стороны тамплиеров и нескончаемые проволочки папского расследования переполнили терпение Филиппа Красивого. Даже церковный Собор, назначенный на октябрь 1310 года в городе Вьенне, – главным вопросом на нем должно было стать дело тамплиеров – пришлось отложить, поскольку еще не был готов отчет папской комиссии. Тогда король решил ускорить события при содействии архиепископа Сансского Филиппа де Мариньи – тот был недавно переведен в Санс из отдаленной епархии благодаря содействию брата, Ангеррана де Мариньи, претендовавшего на пост главного министра, который пока занимал Гильом Ногаре. Именно по просьбе Ангеррана король выбил у папы разрешение на архиепископский трон в Сансе, и весной 1311 года Филипп де Мариньи, оказавшийся в долгу перед братом и королем, должен был как-то расплатиться со своими покровителями.