Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья

Баниас был отдан христианам в тот год, в котором Аламут был захвачен сельджукским султаном, в результате ассасины, как казалось, утратили свое могущество. Однако это общество содержало в себе механизмы самосохранения и, подобно гидре, разрасталось от своих ран. Аламут был очень быстро возвращен, а тремя годами позже Баниас снова стал резиденцией дай-аль-кебира. В это же самое время кинжал свирепствовал с непривычной яростью против всех, кого общество считало опасным, и в анналы правления Кеаха Бузурга Умейда вошел обширный лист знаменитых жертв.

Первой из них стал известный Аксункур, принц Мосула, воин, которого одинаково боялись и христиане, и ассасины. Когда принц, вернувшись из Маары-Месрин, где мусульманская и христианская армии сошлись, так и не рискнув сразиться друг с другом, вошел в мечеть в Мосуле для того, чтобы совершить молебен, на него напали, не дав ему сесть на его привычное место, восемь ассасинов, одетых дервишами. Трое из них погибли от ударов мужественного эмира, но, прежде чем его люди успели прийти на помощь, он получил смертельный удар и скончался. Остальные убийцы стали жертвами ярости толпы, лишь один из юношей сумел скрыться. Арабский историк Кемаль-эд-Дин в этой связи рассказывает о необычной особенности фанатичного и спартанского духа, который был свойственен членам секты исмаилитов. Когда мать вышеупомянутого убийцы узнала, что грозный Аксункур убит, она выкрасила свое лицо, надела самые яркие одежды и украшения, радуясь, что ее сын оказался достойным умереть блистательной смертью мученика за благое дело имама. Однако когда она увидела его вернувшимся живым и невредимым, то обрезала свои волосы, почернела лицом и не смогла найти себе утешение.

В следующем году (1127) погиб Мойн-эд-Дин, визирь султана Санжара. В данном случае ассасин выступил в роли конюха на службе у визиря. Когда Мойн-эд-Дин как-то днем зашел в конюшню, чтобы проверить своих лошадей, ассасин появился перед ним обнаженным, держа коня за уздечку. Как только ничего не подозревающий визирь подошел к нему, лжеконюх заставил животное встать на дыбы и, делая вид, что успокаивает своенравную лошадь, выхватил спрятанный под гривой небольшой кинжал и вонзил его в грудь визиря.

Устроенная исмаилитам бойня принцем Дамаска не была забыта, и два года спустя кинжалом ему было нанесено две раны, одна из которых оказалась смертельной. Жажда мести не была удовлетворена его кровью, его сын и преемник Шимс аль-Мулук (Солнце Королей) погиб в результате заговора, ответственность за который была возложена на ассасинов. В списке жертв этого периода значатся имена судей Востока и Запада – муфтия Касвина, рейса Исфахана и рейса Тебриза.

Восток во все времена изобиловал преступлениями. Человеческая жизнь там не имела той ценности, которую ей придавали в Европе, и кинжал с ядом легко задействовались для устранения внушающих опасения лиц, преодоления препятствий на пути амбиций либо для утоления жажды мести. Поэтому не следует с легкостью доверять обвинениям, выдвинутым против ассасинов, и считать их ответственными за убийства, которые не приносили им никакой пользы. Так, когда в это же время от рук убийц погиб фатимидский халиф Амир би-ахками-Илах (Ответственный за соблюдение законов Божьих), то имеются все основания полагать с большой вероятностью, что он стал жертвой мести не общества исмаилитов, которым он никогда не причинял вреда, а скорее семьи могущественного визиря Афдала, который был убит несколько ранее по приказу халифа.