Тамплиеры. Рыцари-храмовники

Кстати, остановимся на проблеме гомосексуальных наклонностей тамплиеров. Насколько она в действительности была актуальна? Для сравнения отметим, что в последние годы общественное мнение в отношении гомосексуализма в Европе и Америке изменилось — от категорического отрицания до устойчивой толерантности. На этом фоне утверждение, будто среди тамплиеров не было геев, теперь представляется даже некоторой «гомофобией». Так, французский историк Жан Фавьер оправдывает подобные отношения между братьями «отсутствием женщин и влиянием Востока». С ним соглашается и его американский коллега Джозеф Стрейер, считающий, что гомосексуализм неизбежно сопутствует любой чисто мужской организации, и приводит в качестве примера британские закрытые частные привилегированные средние учебные заведения для мальчиков.

Но можно ли подходить с современной меркой к оценке этого греха среди братьев-рыцарей? Разумеется, наивно думать, будто средневековое общество не имело представления об этом явлении: гомосексуализм был весьма распространен среди дворянской знати. Наверное, о Ричарде Львиное Сердце — в силу его «зараженности» на женский пол — такое вряд ли скажешь, а вот беспорядочный образ жизни и неразборчивость Фридриха II подтверждаются многочисленными связями не только с девочками, но и с мальчиками. Его сенешаля в Святой земле Ричарда Филангьери тоже обвиняли в любовной связи с бальи Акры Филиппом Могастелем — правда, стоит заметить, что сведения эти распространяли его недоброжелатели из семьи д’Ибелен.

То, что грех содомии среди братьев-тамплиеров действительно имел место, подтверждается упоминанием в Своде орденских правил о конкретном таком случае в параграфе «Подробности наказаний». Но надо подчеркнуть, что «само по себе действие было настолько оскорбительным», что магистр и старшие рыцари Дома постановили не выносить этот проступок на капитул. О том, с каким неприятием относились к подобным прегрешениям сами братья, говорит и такой факт: под пыткой тамплиеры, и среди них Жак де Моле, сознались во всех предъявленных им — куда более тяжких — обвинениях, кроме содомии. Поэтому, если оставить в стороне присущие нам, людям XXI века, предубеждения, можно смело сказать, что содомию тамплиеры осуждали. И конечно, следует рассматривать все обвинения в ереси, идолопоклонстве и святотатстве как недоказанные. Как недавно написал Малкольм Барбер в работе «Повторный суд над тамплиерами» («The Trial of the Templars Revisited»), «в целом все современные историки сходятся во мнении, что тамплиеры невиновны в тех преступлениях, за которые пострадали».

И все-таки как можно сформулировать приговор истории рыцарям ордена Храма? Питер Партнер в своих «Убитых волшебниках» так страстно и умело защищает репутацию храмовников, пострадавших из-за подлинно сатанинских замыслов Филиппа Красивого и Климента V, а также «мистификаторов и путаников» из масонских рядов, что в результате мы по-прежнему имеем довольно неясную картину. А между тем самой верной характеристикой средневековых тамплиеров, по его же словам, можно назвать их заурядность: «Они являлись обычными людьми и не обладали какими-то сверхъестественными способностями». Падение же ордена произошло именно в результате «их посредственности и даже пассивности… когда большинство, включая их руководителей, в самый ответственный момент судебного расследования просто не знали, что сказать».

В некоторой степени подобный диагноз столь же нелицеприятен, как и мнение масонов или того же Филиппа Красивого. Так ли уж они были заурядны? Действительно, если сравнить типичного рыцаря-тамплиера, какого-нибудь графа де О. из свиты Людовика IX, с мусульманским рыцарем вроде Усамы ибн-Мункыза, то по нынешним меркам сарацин будет выглядеть более развитым человеком. Усама не только набожен и храбр — он умелый охотник, а кроме того, поэт. А вот граф де О., по описанию Жана де Жуанвиля, предпочитал не поэзию, а другие развлечения, попроще: «он брал небольшую баллисту и обстреливал из нее мою палатку камнями. Заметив, что мы обедаем, он направлял свою машину на стол с едой и, прицелившись, разбивал вдребезги все тарелки и бокалы». А однажды шутки ради перебил у Жуанвиля всю домашнюю птицу — кстати, до сих пор это одна из любимых забав британских офицеров.

Насколько братья-тамплиеры отличались от рыцарей вроде графа де О.? В какой степени религиозность возвышала их над светским рыцарством? И если в бою братья-рыцари отличались не меньшей смелостью, чем миряне, то и в невежестве они были равны. В сатирическом памфлете, который в XIII веке написал фламандский трубадур Жакмар Жиле, дается выразительный портрет храмовника, намного менее образованного, чем его коллега-госпитальер: он «не слишком умелый оратор, его доводы просты и коряво изложены, поэтому он талдычит одно и то же — «мы защитники Святой Церкви», а еще пугает опасностью, которая грозит нам с Востока…» Не правда ли, этот образ имеет немалое сходство с образом простодушного Жака де Моле, какой сложился за много столетий?