Танаис - потерянный и найденный город

Романтически настроенные молодые практиканты, приехав в Недвиговку, иногда несколько разочаровываются. Они-то думали, что им придется жить в палатках, в дикой и пустынной местности, преодолевая всякие трудности и лишения, но, оказывается, экспедиция ведет раскопки почти в середине населенного пункта, сотрудники ее размещаются в обыкновенных домах и готовят пищу не на костре, а на самой обыкновенной кухонной плите. «Подождите, — говорим мы нетерпеливым искателям приключений, — и трудностей, и романтики на вашу долю хватит, а если вам не хочется жить в домах, вот вам палатки — попробуйте, разбейте лагерь хотя бы на городище». Находились упрямцы, которые упорно пытались организовать палаточно-лагерный быт, но никто, кажется, не выдержал более двух суток. Пробегав всю ночь вокруг палатки, яростно отбиваясь от комаров, измученные «палатковладельцы» наутро признавали преимущества более цивилизованного образа жизни в домах с окнами, затянутыми частой марлей.

О злобном нраве недвиговских комаров, выводящихся в плавнях донской дельты, писал еще Леонтьев: «В Недвиговку прибыли мы 8-го июля поздним вечером. Нас поразило неожиданное зрелище костров камыша, разведенных перед каждым домом для отгона комаров. Эти костры зажигаются здесь перед захождением солнца и горят всю ночь; только вблизи их редеют рои кровожадных насекомых» (П. М. Леонтьев. Археологические разыскания на месте древнего Танаиса и в его окрестностях. — Сборник «Пропилеи», т. IV, стр. 408). В те времена было много и малярийных комаров, теперь с малярией покончено, но кусаются комары ничуть не слабее своих далеких предков. По счастью, днем на солнышке комаров совсем не бывает, да и по ночам они свирепствуют далеко не всегда — бывают совсем спокойные сезоны.

Настоящие трудности начинаются с началом раскопок. Ох, как трудно вставать ежедневно в 5 часов утра, чтобы к 6 быть уже на раскопе. Так хочется урвать для сна еще часок, еще полчасика. Но неумолимые экспедиционные законы требуют, чтобы работа началась точно, минута в минуту, и никто в экспедиции, включая и ее начальника, не может опаздывать.

А сама работа? Попробуйте семь часов подряд под палящим июльским солнцем выбрасывать из раскопа на двух-трехметровую высоту тяжелой грабаркой землю, перемешанную с камнями, или с помощью кирки и лома разбирать каменные завалы древних обвалившихся стен и башен, или, скрючившись в три погибели в узкой и тесной могильной яме, скальпелем и кисточкой осторожно, как хирург, расчищать полуистлевший костяк, боясь дохнуть, чтобы не нарушить расположение мелких косточек, бусинок, обрывков рассыпающейся ткани. Солнце уже в 9 часов утра печет невыносимо, и хочется все снять с себя, но раздеваться нельзя — сразу обгоришь, только постепенно можно приучить кожу к солнечным лучам. Начальники раскопов неустанно предупреждают об этом новичков, и все же каждый год после одного-двух дней работы несколько человек могут лежать на своих матрацах только на животе, а экспедиционные запасы масла уменьшаются за счет смазыванния обгоревших спин и конечностей неосторожных любителей солнечных ванн. Позднее, попривыкнув, уже почти все участники экспедиции работают полуголыми в шортах, трусах или купальных костюмах. Но и это не спасает, разумеется, от изнуряющей жары. Солнце, кажется, неподвижно стоит в безоблачном небе, и на пустынном городище некуда укрыться от его беспощадных лучей даже в десятиминутные перерывы, устраиваемые через каждый час работы. Особенно трудно приходится тем, кто работает внизу, в глубине раскопа, где нет никакого движения воздуха.

Когда создается уже полное впечатление пребывания в закрытой духовке, когда сердце готово, кажется, выпрыгнуть, остается единственное желание, чтобы подул ветер и хоть немного освежил бы. Но вот ветер налетает, и тогда тот, кто мечтал о нем, жаждет, чтобы он скорее улегся.

Сухой и горячий ветер степей не приносит избавления от жары, но он поднимает тучи пыли, крутит эту пыль в раскопе, бросает в лицо работающим. Сыпучий сухой грунт городища, чуть ли не на половину состоящий из золы очагов и пожарищ, при малейшем ветерке дает настоящие пыльные смерчи, которые срываются с куч выброшенной из раскопа земли, бушуют в раскопе, несутся через все городище. Серая пыль плотным слоем покрывает потные спины рабочих, скрипит на зубах, забивается в нос, глаза. Никакие противопыльные очки не спасают в ветреный день от этой всепроникающей золистой пыли.

Нет, нелегко вырвать у земли ее тайны! Много сил и труда приходится затратить, чтобы добыть новые факты, новые материалы, новые свидетельства давно прошедшей жизни.

Но зато какое ни с чем не сравнимое удовлетворение получают все участники раскопок, когда удается сделать новое открытие, новую интересную находку. Тогда забываются и жара, и усталость, и мозоли на руках, и волдыри на обожженных плечах.