Танар. Тёмное начало

Кирилл крепко сжал его холодную ладонь. От боли Влад лишь сильнее сжимал побелевшие пальцы. Казалось, ещё чуть-чуть, и он мог сломать или раздавить руку Кирилла. Но шаонцу было всё равно.

Он продолжал шептать успокаивающие слова до тех пор, пока хватка не ослабла, а обрывистое судорожное дыхание не затихло.

Последнее, что увидел Влад в агональном состоянии, была его мать — Каира. Её кожа излучала свет, который разгонял сгущающиеся тени.

Юноша был уверен, что это просто прекрасное видение, но никогда прежде она не виделась ему так чётко. Красивые черты лица говорили о чистоте души, которая оставалась такой несмотря на ужасные поступки, которые Каира была вынуждена совершать ради него.

Она подошла ближе, одетая в летнее воздушное платье, и с тёплой улыбкой протянула сыну руку. Он неуверенно молчал, не решаясь пошевелиться. Но страх перед неизвестностью быстро растаял под выражением материнской любви.

Влад потянулся к Каире и коснулся её ладони, вполне реально ощущая почти осязаемое тепло. Женщина одобрительно кивнула и помогла ему встать.

Только теперь танар ощутил невероятную лёгкость, как было тогда, когда он только очнулся после взрыва в другом измерении. Не было ни боли, ни страха. Остался только интерес узнать, что будет ждать его дальше: это начало нового путешествия или всё-таки конец?

Каира, не веря своим глазам, осторожно прикоснулась к лицу сына. Она ничего не говорила: слова были не нужны.

Несколько мгновений они глядели друг на друга, а потом крепко обнялись. В ушах эхом звенел женский обрывистый смех: такой заразительный, что Влад тоже засмеялся. И без раздумий последовал за Каирой в место, которое станет для него домом.

С трудом заставив себя посмотреть на Влада, Кирилл увидел, что он перестал дышать. Из носа и уголков рта стекали тонкие струйки крови. А сердце навсегда остановилось.

Тем временем над городом появились бронированные военные нанобили, готовые сравнять с землёй всё живое.

Глава шестьдесят пятая

Порой, я не хочу просыпаться в этом мире,

Зная, что в нём больше нет тебя.

— знаменитый кромолский поэт

Виолетта проснулась от очередного кошмара, которые продолжали мучить её каждый день. Первые мгновения она даже не осознавала: что реально, а что являлось лишь очередным напоминанием о полученных травмах.

Пот градом стекал по спине. Сердце судорожно колотилось в грудной клетке. Девушка устало откинулась на подушки и уставилась в потолок.

Несколько недель она провела в больничном крыле Академии шаонцев. Физически давно восстановилась, чего нельзя было сказать о ментальном состоянии. После нескольких осмотров Рик заключил, что для неё пока будет лучше оставаться под присмотром. Виолетта особо не возражала. По правде говоря, ей было всё равно.

На протяжении всего этого времени Рик регулярно поил её отварами от ночных кошмаров, но ничего не помогало. Виолетта видела самые жуткие отрывки из воспоминаний, связанных с войной.

Лекарь был уверен, что она сама поставила себе ментальный блок, который мешает восстановлению. Каждый день с девушкой проводили сеансы разные специалисты Академии: учёные шаонцы, если так угодно. Ей уже приходилось иметь с ними дело несколько лет назад. Виолетта даже помнила их по именам: госпожа Ливарски и господин Дэйл (учёные в области генетики). А ещё их бессменные ассистенты, которые теперь, кажется, дослужились до более значимых постов.

Все они, по их словам, были рады вновь сотрудничать с Виолеттой. Впрочем, ей было всё равно. Она хотела только, чтобы её оставили в покое. И больше всего ненавидела встречи с Риком.

Пока другие проводили непонятные тесты и заставляли выполнять сомнительные упражнения для мозга, главный лекарь в основном просто беседовал с девушкой — точнее, вёл бесконечные монологи.

Именно с его слов Виолетта знала все последние новости из внешнего мира. Ей было больно слышать, что мир вокруг почти никак не поменялся (но обошёлся слишком высокой ценой).

Рик убеждал, что контакт с другими людьми будет способствовать скорейшему выздоровлению. Поначалу он пытался организовать встречи с Денисом, — поскольку он сам этого хотел, — и с Эдуардом, который денно и ночно дежурил возле палаты дочери. Но Виолетта категорически не хотела никого видеть: особенно Кирилла. Постепенно Романов сдался и принял её желание. А теперь давно и вовсе перестал приходить. Чем занят отец, девушка не знала. Что касается Кирилла, он даже не пытался. Видимо, совесть гложет (если она вообще у него имеется).

На одном из сеансов Рик в очередной раз предложил вспомнить тот ужасный день, когда Виолетта узнала о смерти брата. Она плохо помнила его: точно знала, что у неё случилась истерика. Тогда ей в первый раз вкололи успокоительное. А потом это повторялось с регулярной частотой, потому что у девушки постоянно случались срывы.