Танат

– Нам надо выдвигаться, – замечаю я. И чего так голос хрипит. Подумаешь. Просто инис плотно облегает стройную и ладную фигурку. Очень стройную и с выраженными... Так, опять не о том думаю. Как пубертатный подросток, а это счастье я ведь давно пережил.

– Мальчик. Сомнений нет, – посмотрела на меня эта ехидна в женском обличье. – Если и мордашка под маской симпатичная, то я, как придём в Последний Приют, просто растаю. На парочку циклов. Для начала.

Она что, вот так просто делает мне такие откровенные намёки? Прощупал называется. Тут меня самого за всё подробности тянут и пытаются совратить. Если она это делает ради информации о шпиле и димортуле, то я буду слегка разочарован.

– Да расслабься ты, Нико. Не знаю, откуда и когда Творцы вырвали твою душу, какие там были правила, но привыкай к Танату. Всё равно ты до конца всё не вспомнишь. И скромность здесь, где рядом постоянно ходит смерть, долго не живёт. Мы всё рискуем жизнью, так что и отдыхаем как в последний раз. Найти спутника на цикл тут не проблема. Считай это приятным бонусом.

– А если я под маской не красавец.

– Это сомнительно. Чего не отнять у Творцов, так это умения создавать оболочки. Ты, судя по фигуре, явно не уродец.

Тут я вспомнил свою первую оболочку. Прямо про это Тэй я говорить не стал, а описал некоторые трупы, что видел на месте сражения в шпиле.

– Изломы, – вздохнула брюнетка. Я, вернее димортул, закончил поедать трофейных мобов, заправил стимами ульмы, в том числе и пару собственных, и мы покинули... Да медицинскую станцию, по сути, мы покинули.

Попутчик не подвёл и уверенно направлял мое движение. Далеко же мы забрались, спасаясь от гона. С Тэй мы вели беседу обо всём и ни о чем одновременно. Мы аккуратно прощупывали друг друга, но одно я могу сказать точно – у девчонки был характер. В хорошем смысле этого слова. И мне это нравилось.

– Те, кого поселили в бракованных оболочках? – уточнил я последнее замечание. – Это расходится с твоими словами о том, что здесь сложно найти не симпатичного спутника и собеседника. Творцы и их работа.

– Только они пропали. И их творения, да и весь этот мир, умирают. Здания, кильмы, оламы, тельмахи на первой взгляд работают идеально, но мы у себя видели, что пара питальников выдает продукты хуже по качеству чем раньше. А из маток всё чаще вылезают изломанные уроды. Словно что-то сбилось и некому это отладить. Вот, например вокруг нас что-то видишь?

– Стены обычные, из рёбер с перемычками, пластины хитиновые на полу. Вроде всё как везде.

– Здесь нет ни одной лампы, – девушка провела кругом своим осветителем. Так как я мог неплохо видеть в темноте, эта особенность окружения от меня ускользнула. – Второстепенные функции отмирают первыми. Явно никто не кормил это место должным образом. Скоро здесь можно будет ощутить приторно-сладкий запах. Так пахнут разлагающиеся ткани в стенах.

Наступило молчание. Каждый думал о своём. Меня зацепили слова девушки об этом мире. Тогда понятно, чего они всё так легко к отношениям относятся. Жизнь коротка. Ляжешь спать, и не проснёшься. Тебя вполне возможно накроет обвалившейся от внутренней гнили потолок.

– И как вы все с этим боретесь? Ведь тут много разов. Вы можете объединится.

– С заклятыми врагами, которые резали твоих близких кучу оборотов? Ха-ха, Нико. Очень смешно. Я оценила шутку.

По её голосу это было сложно сказать. Столько боли было в её голосе.

– Я не шутил, Тэй. И не хотел тебя обидеть. Просто помню, что вместе можно добиться многого. Даже если вы заклятые враги. Нас так учили.

– И где такому учат? – спросила меня девушка.

– Не помню, но нас там было много. И мы часто выглядели по-разному: цвет кожи, черты лица, разрез глаз, – описал я ей видение странного места, которое было полно маленьких разов, что не могли усидеть на месте. Дети – так зовут этих непосед. Когда-то и я был таким. Но потом...

– Вот и забудь. Больше и не вспомнишь. Поверь, многие пытались. Эй, ты чего замер?

Чего-чего? Горько мне и тошно. Почему-то я понял, что спутницы жизни у меня не было, как и потомства. Только работа и риск. Странное слово рисконавт, которое я уже вспоминал, казалось не знаком отличия, храбрости, а горькой насмешкой над собой. Печаль, пустота. Кем бы я ни был в той жизни, счастлив точно не был. Словно существовал, а не жил.

Ты старел, сказал мне внутренний голос. Стал старше, опытнее и отчасти мудрее. Потому и пришло понимание, что я существую, но не живу. Работа, смысл жизни, моё призвание – всё перестало будоражить мне кровь. Я больше...

Тут меня снова накрыло вспышка памяти. Чёрное пространство с множеством белых точек. Странная конструкция, которая вращалась в пустоте. Из разломов вылетали струи пара и газов. Взрыв не минуем. Потому вперёд идём мы. Парни в закрытых облегающих костюмах окружают меня. Не могу вспомнить, как они называются.

Не вижу лиц, так как их закрывают поляризованные забрала. Снаряжение в утолщениях за нашими спинами. Грузовой модуль ‒ это название я вспомнил. Как и то, чем мы занимаемся.