Танатонавты

Вот поэтому он попытался изменить этот свой голос, но достиг практически нулевого результата. Отчаявшись в себе и презирая мир, он стал монахом-траппистом. Среди этих людей, взявших на себя обет молчания и с которыми невозможно было вести диалог, он наконец ощутил, что его приняли в общую среду и уважают.

Все свободное время он стал проводить в раздумьях о своей ситуации и в итоге решил принять ее как есть. Он был рожден приемником. От него никогда и не требовалось быть передатчиком. С миром в сердце он покинул свой монастырь и продолжил накапливать знания, выслушивая других. Разумеется, он ничего не извлек лично для себя из этого знания, так как никому не был интересен, но зато Максим превратился в гигантский человеческий банк данных, способный растягиваться до бесконечности. Благодаря всем тем – по большей части бесполезным – зернам знания, что были засыпаны в его ментальные закрома и житницы, он выходил победителем из любой телевикторины с вопросами на общекультурную тематику.

Максим Вийян, тем не менее, не допустил, чтобы его только информировали, не беря ничего взамен. Он обнаружил, что журналистика позволяет удовлетворить его страстное желание. Он вел любые колонки: калейдоскоп фактов, наука, сплетни, политика, культура. Причем, когда он писал, ему не надо было волноваться за свой голос: среди подписчиков газеты он нашел себе по меньшей мере внимательную аудиторию.

Чтобы его лучше понимали и чтобы не теряли интереса к легендарному автору, он даже решил научиться рисовать. «Не всегда хватает одних только слов, – считал он. – Зачастую требуется изображение, чтобы придать им законченность». С этой поры он занялся различными аспектами живописи. Вот так Максим стал ведущим хроникером «Танатонавта-любителя».

Поначалу литература была для него лишь средством самовыражения, отдушиной. Но он быстро усвоил, что повествование нуждается в строго определенной композиции. С этого момента он страстно отдал себя литературной работе, которую считал одной из точных наук. Максим Вийян твердо решил, что создаст такой текст, движущая сила – или силы – которого будут столь могучими, что любой читатель, кем бы он ни был, окажется захвачен в плен, загипнотизирован с самого первого прочтенного слова и до такой степени, что будет не в силах оторваться от книги, пока не проглотит ее от корки до корки.

Этим текстом он возьмет реванш над всеми теми, кто никогда его не слушал.

Максим говорил: «На моей шкале ценностей я выше всего ставлю литературу. Я знаю, что ее конечная цель вовсе не в создании округлых фраз, не в вырисовывании симпатичных персонажей и даже не в изобретении любопытной интриги. Конечная цель литературы состоит в том, чтобы прививать людям дерзкое воображение!»

Прививать людям дерзкое воображение…

И все же, несмотря на все свои амбициозные планы, Максим по-прежнему оставался журналистом и не сумел выпустить ни одной книжки. Наверное, он слишком высоко поднял планку.

232. Иудейская мифология

«Когда приходит миг покинуть этот мир, то день этот страшен. Четыре стороны света сталкиваются с человеком, обвиняя его, насылая наказания по всем четырем направлениям одновременно. Четыре элемента (вода, земля, огонь, воздух) спорят меж собой внутри чела человека, пытаясь перетянуть его на свою сторону. Приходит вестник, чье послание слышно в семидесяти мирах. Если в этом послании человек будет объявлен достойным, его с радостью примут во всех этих мирах и смерть его станет праздником, отмечаемым в каждом таком мире. Но если случится наоборот, если он недостоин, – то горе ему!»

«Зогар»

Отрывок из работы Френсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»

233. Полицейское досье

Фамилия: Вийян

Имя: Максим

Цвет волос: шатен

Рост: 1 метр 62 см

Особые приметы: нет

Примечание: пионер движения танатонавтов

Слабое место: малопривлекателен

234. Интервью со смертным

«Интервью со смертным», изложенное и проиллюстрированное журналистом Максимом Вийяном.

Сцена разворачивается на последней границе рая, у подножия горы света, где председательствуют три архангела – арбитра наших судеб. Действующие лица: три архангела плюс Шарль Донахью, свежескончавшийся индивидуум. Ангел-хранитель Шарля Донахью на заседание явиться не смог по уважительной причине. Впрочем, это никоим образом не повлияет на содержание и тяжесть судебного вердикта.

СУДЬЯ-АРХАНГЕЛ ГАВРИИЛ: Бонжур, мсье Донахью.

ДУША: Где я?

Усопший озирается вокруг, массируя при этом левое плечо своей эктоплазмы, откуда недавно была оторвана рука. Он поднимает голову, разглядывая холм Последнего Суда и трех судей-архангелов, занятых манипуляциями с прозрачными шнурками, на которых виднеется масса завязанных узелков.

СУДЬЯ-АРХАНГЕЛ МИХАИЛ: Вы находитесь в Центре ориентации душ, и сейчас мы проведем взвешивание вашего прошлого существования.

ДУША: Взвешивание?