Танечка - внучка полицая

Дед оглядел женщину с головы до ног: "Матвеевна, нешто валенки тебе ишо сгодятся? Скидовай - пусть Танька поносит, а висеть и босой можно." С этими словами Михеич наклонился и согнув левую ногу женщины в колене, стащил с нее валенок, затем тоже самое проделал с другой ногой и, лукаво глянув на девчонку на печи, сказал: "Вот тебе, Танюха, обновка. Хоть великоваты, но будешь носить, а то красные, не ровен час, вернутся - и валенки отберут и тебя саму поставят вот на это самое ведро, как внучку немецкого полицая." Старик невесело улыбнулся от своей шутки, но потом осекся, перекрестился и сплюнул в угол: "Не приведи, Господи, Мать честная!"

Танечка ойкнула, ужаснувшись от мысли, что ее тоже когда-нибудь могут вот так же вешать, и перепуганная, откатилась в дальний угол печи.

- Ну, и то хорошо, неча тебе глазеть, как баба на веревке дрожать будет, - проворчал Михеич.

Ганс тем временем несколько раз сфотографировал женщину с разных сторон и один раз, очень близко, ее лицо. Женщина рыдала.

- Мой жена очьень любит, когда видеть фото повешенный женщина, - гордо пояснил он деду.

Танечка снова подкатилась к краю печи - любопытство было сильнее страха. Ганс заметил, как из полутьмы блестят глаза девочки и поманил ее пальцем:

- Хороший дефочка, хочешь смотреть? Ходи сюда, ходи. Танечка растерянно поглядела сверху на деда - разрешит ли? Михеич недовольно скривился, но не решился перечить немцу.

- Слезай, чего уж там... - махнул он рукой. Танечка в одном сарафане, сверкнув босыми пятками в воздухе, ловко соскочила на пол и застыла, так как оказалась прямо перед стоящей на ведре плачущей и стонущей женщиной.

В это время из-за замершего от мороза окна донеслись громкие подвыпившие голоса. Совсем близко кто-то кого-то звал по немецки. Танечка ничего не понимала, только различила гортанное: "Ганс, Ганс!" Фельдфебель разочарованно и недовольно выругался, подошел к окну, но ничего через него не увидел, вышел из комнаты в сени и судя по хлопнувшей двери, дальше - на крыльцо. Не прошло и минуты, как он, очень озабоченный и злой, появился вновь и стал одевать шинель.

- Ходи, дед, тоже туда, - махнул он рукой в сторону сеней и снял с гвоздя автомат.

- Мать твою за ногу, что там еще стряслось на ночь глядя? - ни кому не обращаясь, недовольно и тихо буркнул Михеич.

В сенях они с минуту о чем-то переговаривались, потом дед вернулся, подозвал внучку и сказал:

- Значит так, Танюха, нас срочно вызывают в штаб. Часок нас не будет, а Ганс очень хочет потом обратно к нам... В общем, как тебе сказать... такое дело... побудь пока сама.... с Матвеевной. Куда нам ее сейчас девать? Ни черта с ней не случится. Пусть стоит себе. Хорошо?

Девочка, хлопая глазками и раскрыв рот, только послушно кивала головой. Она боялась перечить деду, да и не успела она толком понять, что происходит. Михеич потрепал внучку по щеке, повесил винтовку на плечо и вышел. Хлопнула дверь, и со двора, постепенно стихая, заскрипели по снегу его и немца шаги. Наступила тишина.

Некоторое время Танечка стояла в растерянном оцепенении. Придя в себя, она обнаружила, что стоит все в той же позе и все в том же месте на котором оказалась, спрыгнув с печи, а именно прямо перед тетей Дашей, которая уже не стонала и не причитала, а молча неуклюже балансировала на шатком ведре, поводя головой и плечами. Раскрыв рот, девочка попятилась назад. Уткнувшись спиной в стену, она присела на пол и обхватила коленки. Плечи женщины двигались в попытках высвободить из пут свои руки, но безуспешно. Несколько раз тетя Даша чуть было не теряла равновесие и всякий раз вскрикивала, когда равнодушное пустое ведро жестко и угрожающе раскачивалось.

- Танюшенька, доченька, помоги мне... - молящим голосом попросила женщина, когда очередной раз чуть не упала, - мне бы руки развязать...

Танечка взрогнула, опустила глаза, но ничего не ответила.

- Девонька, миленькая, ты, только пожалуйста, ножик, ножик найди и разрежь веревку. Ах, Господи, чего же ты молчишь?!

Танечка насупилась и низким голосом строго проговорила:

- Дед не велел. Узнает - драть будет.

Женщина что-то промычала со злой досадой и, насколько смогла, повернула голову назад и вверх, стараясь разглядеть веревку у нее над головой.

- Танюшенька, родненькая, смотри-ка - ведро качается. А ну как перевернется, и я ногам до пола не дотянусь? Задохнусь же! Да мало он тебя лупил, что-ли ?! - закричала тетя Даша видя, что девочка не шевелится.

Танечка поневоле смерила взглядом почти натянутую веревку, сравнила ее с высотой ведра и зябко поежилась. Нет, если бы дед был здесь, тогда другое дело, а сейчас все это смотрелось довольно жутко.

- Ага, а больно ведь, когда дерут! Дед у меня шибко злой, если я не слушаюсь, - произесла она тоненьким жалобным голосом, словно оправдываясь. Ваc немец туда поставил, а причем тут я? Авось не упадете, пока вернутся.

Женщина в отчаянии вскинула глаза вверх и тихо завыла. Танечка заткнула уши. Она видела, как у связанной женщины напрягаются за спиной руки и двигаются локти.