Танец Арлекина

ГЛАВА 51 ПОМИДОР

Карета мчалась по деревне, унося ездоков на бал. Вечерело, но по деревьям вокруг лужайки развесили светильники, и деревня была залита светом.

Зажатый в угол рядом с толстухой теткой, Джем с неудовольствием взирал на то, что творилось за окнами кареты. Что-то ему начинало не нравиться. Время… слишком много времени прошло после окончания сезона Терона, время превратилось для юноши в туман полузабытья. Однако он не забыл ничего из того, что происходило до того, как его украли ваганы. Он был бессилен. Медленно, но жестоко, постепенно разрушался мир его детства.

В замке синемундирники все расчистили, уничтожили все признаки распада, а ведь именно распад был неотъемлемой частью замка! Джем потихоньку бродил по коридорам на костылях, прятался за арками, шпалерами и доспехами и с горечью наблюдал за тем, как солдаты переворачивают все в тех заброшенных комнатах, которые они когда-то обследовали с Варнавой. Громкие приказы гулким эхом отлетали от стен. Во дворах каждую ночь полыхали костры, в которые солдаты щедро швыряли заплесневелые книги, подгнившие платья и шторы, скрипучие стулья, изъеденные жучком.

В деревне творилось примерно то же самое. Крыши гордо краснели новой черепицей, провалившиеся перекрытия поддерживали новые стропила. Пахло свежей побелкой. Повсюду слышался стук молотков и удары топоров, визжали пилы. Светло и чисто становилось в деревне. На кладбище вырвали сорняки, высокую траву подстригли.

Карета замедлила ход. Подъезжали к месту назначения. Аллею, ведущую к проповедницкой, расчистили и расширили, но сегодня она все же оказалась недостаточно широка для бесчисленных карет, лошадей и пеших. Близился комендантский час, но толпы крестьян собрались у аллеи, чтобы поглазеть на прибывающих гостей. Слышались восхищенные возгласы, сопровождавшие какой-нибудь шикарный экипаж или роскошное платье. Да, еще находились такие, кто неодобрительно ворчал по поводу прихода в деревню синемундирников, но большинство ирионцев были в восторге от того богатства и блеска, которые вдруг свалились им на головы и были, казалось, готовы всех поглотить. Проповедницкую окружали часовые с мушкетами на изготовку.

Стражник у ворот торопливо шепнул через плечо:

— Карета капеллана!

Эти сведения быстро пробежали по цепочке часовых и добежали до ярко освещенного дома. Младшие офицеры в парадной форме поспешили к карете, дабы помочь гостям выйти. Они с улыбками встретили даму и юношу-калеку.

— Стул мальчику! — распорядился Эй Фиваль и щелкнул пальцами, но Джем крепко-накрепко вцепился в костыли. При этом он так глянул на капеллана, что тот не подумал настаивать.

Процессия торжественно тронулась к воротам. Умбекка рука об руку с капелланом, Джем послушно ковылял позади. Толпа зевак была готова сомкнуться, только часовые и удерживали ее. Одни ахали при виде наряда Умбекки, другие хихикали, но этих быстро утихомирили.

Умбекка ничего не слышала.

— Помашите им рукой, сударыня, — посоветовал ей на ухо капеллан.

Тетка Джема собралась последовать его совету. Шагнув в арку ворот, она обернулась, откинула вуаль — ну точь-в-точь таким же жестом, как когда-то делала Руанна, когда входила туда, где происходила встреча с людьми из высшего общества. Умбекка уже была готова поднять затянутую в перчатку руку, как бы благословляя толпу, как вдруг… прямо в грудь ей угодил перезрелый помидор.

Она вскрикнула.

Она взвизгнула.

Толпа разразилась громовым хохотом, а солдаты поспешно протолкнули Умбекку в ворота. Чьи-то сильные руки подхватили Джема и потащили его к проповедницкой, но в последний миг, обернувшись, он заметил девушку-оборванку, исчезнувшую в толпе.

Кто-то кричал.

Послышались выстрелы.

Потом, когда они уже вошли в проповедницкую, когда залитую слезами тетку Джема увели в гардеробную, Джем вспомнил лицо девушки. Высокие скулы, широко расставленные глаза, злорадная ухмылка.

Лицо исчезло.

Джем огляделся по сторонам. Его оставили в зале. Костыли стояли рядом, а сам Джем сидел на диванчике с жесткой спинкой. Позолоченные подлокотники и ножки, синяя обивка.

Несмотря на то, что Джема быстро провели в дом, он успел заметить, что усыпанная гравием дорожка была застлана ковром. Лилово-зеленая, похожая на кровоподтек, дорожка вела через аккуратно подстриженный, иллюминированный сад. Теперь Джем понимал, что ковер был синий, а странный цвет объяснялся освещением. Внутри дома все тоже было синим. Со стен свисали тонкие полосы синей ткани и ложились под ноги яркими завитками. Синие обои, синие шторы у больших дверей, что вели в бальный зал. Синий наряд, еще синий наряд — и не только мундиры, но и женские платья. Джем с тоской подумал о том, что и на нем новый костюм из синего, жаркого бархата. Только кружева на воротнике и манжетах белые.