Танец безликих

– Если уж ты интересуешься, то позволь и мне спросить: все ли аристократы так напоминают напыщенных петухов, мнящих себя центром вселенной, а остальных грязью под ногами, или это твои личные черты характера?

– Как ты выбралась?! Тебя ведь…

– Заперли, – перебивая растерявшего спокойствие лорда, кивнула я, – Если ты не понял, то куда бы ни заперли меня, я всё равно выберусь. Тебе не по зубам моя свобода.

– Да ну? – Иронично изогнула бровь будущая жертва моей особой жесткости, – И поэтому ты сейчас стоишь здесь?

– У всех бывают досадные неприятности, – не без огорчения признала я, – Вот только то, что я случайно попала сюда, совсем не твоя заслуга. С той же вероятностью я могла бы и оказаться на свободе, и ты бы даже не заметил. Не такой уж ты и непобедимый, внимательный и далее по списку, как тебя считали. Уверенность в себе это хорошо, но только тогда, когда она имеет под собой основание. Иначе это просто бравада.

– Хоть сейчас пиши философскую книгу. Но факт остаётся фактом: ты здесь, и за попытку побега завтра твою банду поместят восстановленные после восстания казематы. – Сухо оповестил он с едва сдергиваемыми нотками гнева.

Я тут же себе нарисовала такую картину. Мы с бандой умеем очень многое. А уж в сложившейся ситуации, когда всем не до нас совершенно, да и тюрьма полуразрушенная, выбраться легче лёгкого!

– Ты серьёзно? – Не сдержавшись, усмехнулась, – Мы с моей бандой выберемся оттуда очень быстро, поверь.

– А кто сказал, что ты тоже окажешься там? – Улыбка у него такая красивая, что страшно становится, – Раз уж ты у нас такая независимая, то и в наказание надо бы лишать самого дорогого. Останешься в моём доме, в гареме, в качестве самой последней служанки. Оттуда никак не выбраться, уж это проверено веками. И в ближайшие дни я прочту твои воспоминания.

От такого заявления я неприлично открыла рот. Вот теперь действительно стало страшно. Считывание воспоминаний – процедура, проходящая с пыточной болью для того, у кого считывают. Чаще всего человек просто умирает, причём медленно и мучительно. Среди магов этот метод давно запрещён, и применяется только к самым-самым отмороженным преступникам.

– Какая замечательная складывается картина – ты ещё и садист. Милорд, я преклоняюсь перед вашей неповторимой фантазией – такую оригинальную и болезненную смерть можете придумать только вы. – За язвительностью я старалась скрыть охватившую меня панику. Этот ведь и правда, может…

– Для вас стараюсь, миледи. У вас просто поразительное умение вызывать в человеке желание прикончить вас с особой жестокостью. – Вот таким обнадёживающим ответом меня удостоили. – Стража! – В комнату слажено зашли двое мужчин, – Проводите эту… девушку в гарем. Она теперь служанка. Пусть ей дадут как можно больше работы, чтобы не спала больше пяти часов в сутки. Исполнять.

Те двое так же слаженно двинулись в мою сторону. И единственное, на что оказалась способна охваченная бессильным гневом я, так это тихо прошептать, многообещающе глядя в чёрные глаза собеседника:

– Мне не сложно сменить образ, я привыкла. А вот как бы тебе, Кристофер, не пришлось бы пожалеть о твоём же решении.

Глава 5

Наверное, я смотрюсь глупо. Картина маслом: всклоченная немытая служанка в жутком рванье, как ободранная кошка, нарочито задирает нос и шагает с поступью королевы. Самой смешно. Однако за всю мою жизнь высокомерие стало бронёй, не допускающей чужого влияния на меня, мои мысли, душу, стремления и настроение. Особенно когда вступаешь в новый коллектив – там не знаешь, что и от кого ждать, можно лишь догадываться. И, несмотря на то, что мирно завтракающие наложницы и фаворитки даже не заметили меня и ещё нескольких служанок со мной, я не могла расслабиться ни на секунду. Впрочем, надо признать, здесь красиво: всюду приятное сочетание цветов и причудливых орнаментов, вместе создающих какую-то особую, непередаваемую атмосферу. К слову, в воздухе витали божественные благовония, коими я тоже не могла не восхититься. Однако толстые стены и кованные железные двери давили на меня, словно непосильное бремя. Скоро обзаведусь клаустрофобией.

– Хелен! Ну что, выпустили? – Раздался совсем рядом чей-то оживлённый возглас, выдернув меня из размышлений.

Чуть вздрогнув от неожиданности, обернулась, видя перед собой улыбающееся личико цветущей Аэлин.

– Как видишь, – пожала плечами я, исподволь дружелюбно улыбнувшись.

– О, так ты служанка? – Она внимательно оглядела меня, чуть поморщившись, – Впрочем, не важно. Ты…

– Ты кто такая?! – Бесцеремонно перебил её визгливый голос.

Обернувшись, увидела перед собой ту блондинку, что была вчера ночью в комнате Кристофера. Надо же, её что-то не устраивает… Как будто я во всём этом виновата! Моя б воля, так ноги б моей не было в этом замке.

– Перед тобой отчитываться? – Слегка изогнула бровь. Терпеть не могу наглых. Кроме себя любимой, конечно.