Танец безликих

Вобщем, начался грандиозный забег всклоченной мокрой девушки, наготу которой прикрывала только мокрая белая простыня и не менее мокрого главы Тайного отдела с голым торсом, ошпаренной спиной с остатками мыла и взглядом Джека Потрошителя. Забег с попеременным преимуществом. И неизвестно, сколько бы ещё всё это продолжалось, если бы мне навстречу из-за угла не вышел кто-то.

Этим кем-то оказались обе госпожи при полном параде в сопровождении служанок и стражи. Видимо, шли на приём или бал…

– Что… что здесь происходит? – Только и смогла выдавить старшая госпожа совершенно замогильным голосом, взглянув на подоспевшего сыночка.

Вот это называется двусторонняя ситуация: с одной стороны прикольно, что магу придётся отдуваться, с другой – мне отдуваться тоже придётся, и теперь достанется вдвойне. Впрочем, если отбросить всё это, то можно просто наслаждаться уникальным зрелищем: грозный глава Тайного отдела, которого боятся многие, под строгим подавляющим взглядом матери превращался в нашкодившего мальчишку, совершившего какую-нибудь пакость…

Глава 7

В итоге у меня всё же получилось отмазаться от наказания, и старшая госпожа, присмирив обрадовавшуюся было Лилу, ограничилась всего лишь воспитательной беседой. С обоими.

– Одевайся и ступай в мои покои. – Напоследок шепнул маг, горячее дыхание щекотнуло обнажённую шею. Фраза прозвучала как минимум двусмысленно… – Пожалуй, сейчас самое время прочитать твои воспоминания. Мы и так затянули с этим.

Внутри будто на секунду оборвалось что-то, и висевшее на тонкой ниточке сердце рухнуло в пропасть. Неужели он действительно это сделает?

Словно надеясь найти ответ на этот вопрос, вглядываюсь в его лицо. Гад, только усмехается. Значит, правда может. Что ж, перед такими я никогда не опускаю глаза. Если думает, что испугаюсь, то пусть обломается. Могу лишь уйти, не сказав ни слова…

* * *

Двери покоев захлопнулись за спиной, как ловушка, из которой не выбраться. Сердце гулко билось о грудную клетку, словно норовя выбраться, так, что кружилась голова. Не стану скрывать – мне страшно. Но ведь смелость это не отсутствие страха, а умение идти вперёд, вопреки ему. Мне разве что только это и остается.

Конечно, никто не смог бы сказать, умру я или выживу после чтения воспоминаний, повезёт или нет. Это и впрямь напоминало безумную лотерею, приз в которой – жизнь.

Поправив уже высохшие волосы и простенькое платье, с вызовом взглянула на мага. Тот же, в свою очередь, с самым спокойным и умиротворённым на свете лицом писал что-то. Танцующее пламя свечей отбрасывало блики, замыкая хоровод причудливых теней, камин жарко натапливал роскошную комнату, полную дурманящих ароматов благовоний, хотя в ней и без того было жарко от волнения.

– Не делай вид, будто не видишь меня. Метод игры на нервах на меня не действует. – Небрежно бросила я, сжав губы в тонкую линию.

Лениво приподняв голову, Кристофер с усмешкой откинулся на спинку высокого стула, насмешливо глядя на меня.

– Проверим. – Белозубо улыбнулся он, – Тебе не терпится умереть, Маска? Странно, обычно вы, воры, хватаетесь за своё паразитическое существование.

– Так же, как и вы, – я улыбнулась не хуже, впившись ногтями в ладони, – Разве всё это богатство – плод ваших непосильных трудов? За вас всё делают бедняки. Вам остаётся только пить да плясать на балах, мня себя центром вселенной.

– Глупое пустозвонство, – слегка поморщился Крис, встав, – Ладно, оставим это. Даю последний шанс рассказать всё самостоятельно. Мне тоже не очень-то хочется лезть в твою голову.

– А тебя никто и не просит! – Раздражённо пробурчала я, – На счёт остального я уже говорила: заказчик был в плаще. Его лица, его имени я не знаю.

– Вот и проверим это, – маг не спеша подошёл ко мне, – только тогда правда может обойтись тебе дорого, Маска.

– Я рассказала тебе всё, что знаю.

На самом деле, я отчаянно пыталась вспомнить хоть что-то важное, от этого зависит моя жизнь. Какая-то мысль появлялась и ускользала, как бы ни пыталась я её поймать.

– Что ж, хорошо. – Небрежно произнёс маг, с какой-то жутковатой улыбкой приближаясь ко мне.

Шаг, ещё шаг…стена. Я не должна показывать, что боюсь. Страх – это слабость. И пусть бесстрастность на лице останется лишь фальшивой маской, никто, кроме меня, об этом не узнает.