Танец для Бога

– Я не против, –  душа засияла, снова услышав родное имя. 

– Ну, так что мы решили? –  ненавязчиво спросил он, поднимаясь с кровати и прячась за ширмой с одеждой.

– Я, наверное, пойду, –  тихонько встав, направилась в ванную. Комната по метражу была похожа на мою. Значит, парнишка умный зубрилка. Заметила  кипу разных минералов и кристаллов на полке, и кучу книг на столе. Взглянув на себя в зеркало, я поняла, что никуда я не пойду. Какой стыд и срам смотрел на меня с той стороны. Лицо было словно не моё. Отекшее, опухшее, про волосы вообще молчу. Мочалка из конской гривы и то лучше выглядит. Умывшись холодной водой, я вышла из ванной комнаты.

– А знаешь… Не такая уж и плохая идея прогулять пары, — окончательно схоронив стыд и совесть, сказала я.

– Не сомневался в твоем решении.

Айдэн оказался душевным парнем, несмотря на перенесенную утрату. Кажется, он тоже сейчас нуждался в ком–то. Весь день, до самого вечера мы что–то обсуждали, иногда смеялись. Периодически он сбегал в столовую за едой.

Я узнала о том, что их семья принадлежит к древнему аристократическому роду, что прибыла с Западной империи. Оказывается, Рауна не хотела быть жрицей, и несколько раз сбегала, пока они не переехали в Восточную империю, в Алавер. У Айдэна были еще две сестры и брат. Старшая сестра, Геста, вышла замуж еще до того, как вся семья переехала. С мужем они живут в Западной империи, иногда навещая родителей в Алавере. Брат Итан, учится в огненном университете, городе Сурган, столица  Западной империи. А еще есть годовалая малышка Агния. Прелестная блондиночка с огненными глазами. После смерти Рауны родители молятся, чтобы дар младшей не проснулся раньше первой крови.

Я особо о себе не рассказывала. Да и что я могла рассказать? Все и так знали «историю жизни» нареченной дочери Богов. А о личном  я не распространялась. Достаточно того, что в курсе Теон.

В течение дня комнату мага  я так и не покидала. С ним очень легко разговаривать. Он был неглупым, внимательным и очень интересным. Оказывается, он был моим ровесником. Даже чуточку старше. Ему уже было 28 лет. Но о том, сколько мне в действительности лет, он, конечно же, не знал. Пять лет назад он окончил университет Огненной Боевой Магии. Перебравшись в Алавер, узнал о факультете магического подразделения и продолжил повышать свой IQ.

– И куда ты потом собираешься с кипой своих знаний? Жениться не думаешь?

– Жениться? –  усмехнулся Огненный, проводя рукой по волосам. – Мне двадцать восемь, а не восемьдесят два.

В голове вертелось то, что  я обнаружила на Рауне, но я очень тормозила, и не знала как сказать и стоит ли вообще? С другой стороны, неправильно было бы смолчать.

– Айдэн, я бы хотела поговорить на счет Рауны. Уместно ли это сейчас? –  парень немного помолчал, почесал свое ухо, из которого торчало маленькое золотое кольцо, и взглянул мне в глаза так, словно видел то, что я хотела сказать.

– Тебе удалось узнать что–то, кроме этих нелепых сплетен о самоубийстве?

– Было нечто странное, –  парень внимательно смотрел на меня. – Мне кажется ей вырезали сердце.

– Что? — его глаза заполыхали огнем, а я собрала все свои мысли в кучу, забывая про себя и свое горе, и рассказала, все как было.

В тот вечер я узнала многое об этом мире. О наличии преступности и смертности, от которой не защищают ни стихии, ни их Боги. Мир лишь был под защитой Высших магов, против монстров из Северных земель. И картина этого мира все быстрее вырисовывалась в нечто ужасное, что мне предстоит еще узнать. Раньше в храме я чувствовала себя под защитой Богов. Я смирилась с тем, кем я стала. Полностью подстроилась под ритм этого мира… Во всяком случае, мне так казалось. Я думала, что стихия наказывает своего мага за оплошность, но, как оказалось, маги давно подчинили себе стихию, во всяком случае, на других континентах точно. Алавер, хоть и продвинутая столица, но во многом, словно глухая деревня. И если в других империях были уже военные академии, то в Восточной, только академии Богов Стихий. Спрашивается, зачем военные академии в мире, где по сути не может развязаться война?

Взглянула на мага, и по его глазам стало ясно, что он хочет что–то спросить, но не решается.

– Да спрашивай уже, — выдавила я из себя.

– Слухи про тебя и декана, это ведь не слухи?

– Между нами ничего нет. Между мной и кем–то, вообще не может быть ничего. 

– Во сне ты плакала и звала его. Думаю, ты не единственная девчонка в академии, которая плачет из–за него и зовет его во сне. Любовь жестока.

– Моя судьба предрешена.

– Неужели? –  удивился парень. – Уже знаешь, кто твой будущий супруг? И будет ли он вообще?

– Будет. У каждой Верховной есть мужик, –  небрежно высказалась я.

– А ты знала, что существовал  ритуал, который снимал брачную метку?

– Ого, нет, не знала о таком. Что за ритуал?