Танец для демона. Эпизод I

— Да, — подтвердил эрхан, внимательно наблюдая за моим выражением лица, — в ночь гибели Эрратиана родилась крепкая и полностью здоровая девочка.

Короткий смешок я подавил с трудом, осознавая тот факт, что некогда тощий человеческий подросток, ставший впоследствии моей ученицей, оказался хоть ненамного, но старше меня! Пожалуй, данная информация сильно позабавит одного чешуйчатого ящера, обитающего в последнее время непосредственно в зоне видимости спокойно относящейся к такому раскладу Саминэ. Меня не слишком раздражала образовавшаяся между ними связь с неясным пока назначением, но, пожалуй, лишний повод для насмешек языкастому некроманту я предоставлять не буду. Во избежание неприятных последствий.

— Кейну об этом не говори, — угадав ход моих мыслей, понимающе усмехнулся Владислав и, отбросив всякий намёк на улыбку, без перехода, сухо заметил: — Инцест, как ты знаешь, чреват последствиями. Но в данном случае слияние родственных генов вылилось не в уродство, а в весьма интересную особенность.

— Эльсами стала интуитом, — закончил я за него, теперь понимая, отчего столь редкий дар был мало изучен и приходился лишь на одного человека из десятка тысяч. У иных рас интуитивные способности встречались ещё реже и, соответственно, практически нигде не упоминались.

— Да, — кивнул магистр Академии некромантии. — К тому же Эльсами родилась точной копией Самины. Взглянув в первый раз в её карие глаза, я навсегда изменил своё отношение к ней. С каждым годом она становилась взрослее и всё больше походила на мать, а я всё сильнее привязывался к этому милому и непосредственному ребёнку. Не скажу, что принял её, как родную, что она сразу стала мне безумно дорога, что я терпел её только ради Самины… Эльсами мне по-своему важна. Это сложно описать, Ари… Я люблю Эльсами, но не переношу на неё свои чувства, которые испытывал к её матери. Да, она её кровь и плоть, да, я не виню её за грехи отца, я понимаю — она другая. И чувства к ней иные. Что же до презрения, ненависти и прочего — их не было никогда.

— Понимаю, — спокойно кивнул я, оставляя вновь опустевший бокал.

В моих словах не было ни капли лжи и притворства — я действительно понимал, что чувствовал Владислав. Нечто подобное я уже слышал когда-то от другого нелюдя. Остиэль тер Ник испытывал такие же чувства ко мне и, кстати, не переносил на нас чувства к нашей матери или ненависть к отцу, а любил нас совершенно по-иному. Просто за то, что мы такие, какие есть.

— Знаменитый хамелеон Эвритамэля… — прищурившись, насмешливо протянул Владислав, верно расшифровав мой намёк. — Кто бы мог подумать!

— Эльсами родилась с меткой Латимиры? — спросил я до того, как эрхан пустился в долгие размышления на тему абсолютно не касающихся его отношений между близкими мне людьми.

— Да, — не став увиливать, сразу ответил мужчина. Скинув камзол, он отбросил его на стоящий неподалёку табурет и, закатывая рукава рубашки, уточнил: — Не скажу, чтобы это как-то огорчило Самину. Видишь ли, Ари, она никогда не распространялась о своём происхождении, но была уверена, что и её дочь постигнет участь служения богине. Так что алый цвет в волосах новорождённой девочки не стал сюрпризом. Напротив, Самина была рада этому факту и лишь однажды обмолвилась, что малышка сможет себя защитить, когда за ней придут. И снова тогда она ушла от ответа, но когда Эльсами исполнилось тринадцать, в ворота особняка действительно постучались. Проклятые жрицы Латимиры пришли за девочкой… но вынуждены были вскоре уйти. Одни.

— Почему? — вскинул я брови, терзаясь догадками, как же матери моей воспитанницы удалось выстоять против столь могущественного и многочисленного культа?

— Магия, — хмыкнул Владислав, легонько постукивая ногтями по краю ближайшей тарелки с уже подсыхающим, но так и не тронутым сыром. — Вот и ответ на твой недавний вопрос. Самина, как и её дочь, от рождения обладали магией, пятью стихиями из шести.

А жрицам Латимиры воспрещалось ею пользоваться. Будучи ещё подростком, необученная Самина не могла себя контролировать, и приспешники Хранительницы материнства натерпелись последствий спонтанных магических выбросов. В конце концов Самине оказали послабление, и она проводила в храмах лишь половину года, в остальное время учась у магов контролировать свою силу, не пользуясь ею. В случае с Эльсами им тоже пришлось пойти на уступки, с той лишь разницей, что девочка проводила дома лишь три месяца.

— Леди Та’Лих сама учила её… — задумчиво протянул я, пытаясь сформулировать ту самую мысль, что никак не давала покоя. Благо помутнение продлилось недолго, и я в удивлении выгнул левую бровь. — Парные саи. Ты говорил, что они осыпались прахом, но не далее как час назад утверждал, что в руках у Эльсами оружие, принадлежащее её матери.

— Я не солгал, — пожал плечами демон. — В ночь Кровавой луны парные саи ковались не только для Эльсами. Вторые, но без традиционного сердечника, были изготовлены для Самины.

— Вот почему Ри их не узнал, — заметил я, припоминая разговор в таверне на окраине Айше. — Он их просто никогда не видел.