Танец для демона. Эпизод I

Когда Гар, в очередной раз потерпев неудачу, грустным взглядом проводил почившую с миром рюмку, осколки которой затесались в горке из стекла на полу, образованной предыдущими товарками, Сайтос подмигнул появившемуся на миг из стены привидению. Из-за лёгкого и незаметного тычка бестелесной сущности под локоть сосредоточенного вампира склеп огласил новый жалобный дзыньк. Парни снова приуныли. Тогда демон, недолго думая, снова подмигнул довольному и наполовину торчавшему уже из потолка Таське, и лихо опрокинул в себя хорошую порцию алкоголя с помощью крыла. Выдав восторженное «о-о-о!» и воспрянув духом, Кизар мощным рывком расправил кожистые крылья…

Гарлиэлю крыть было нечем. Поэтому он особо не сопротивлялся и даже как-то приуныл в полёте, когда его товарищ, не рассчитавший длину правого крыла, снёс бедного эльфа со своего места. Проехавшись по земляному полу на спине, некромант стукнулся макушкой о нижнюю ступеньку и сел, задумчиво хлопая длинными ресницами. Выудив из кармана пыльных и облитых самогонкой штанов невесть как оказавшуюся там целую рюмку, Гарлиэль набулькал в неё сивухи из бутылки, забытой всеми у выхода, и ловко опрокинул содержимое рюмки в себя. С локтя.

– О-о-о! – одобрительно покивал Сайтос, показывая большой палец и легонько покачиваясь на своём месте.

– Ы-ы-ы! – согласился с ним Кизар, умудрившийся благодаря всё тому же крылу засунуть тонкую ножку рюмки себе прямо в нос.

– Угу, – поддержали их задумчивым голосом Ардан и Кейн, оказавшиеся теперь в равном положении и перед нелёгким во всех смыслах выбором: гордо лишиться и трусов или тихо признать себя побеждёнными.

– У-у-у! – тоскливо взвыл в своём гробу упырь, не согласный жрать летучую мышь, подсунутую ему жалостливым Нэдом.

Мышь как бы сама не была в восторге от этой идеи… Но и её, и упыря уже по традиции никто не спрашивал.

– Вздрогнем, – меланхолично поддержал всеобщий гул здорово наклюкавшийся аронт и попытался выпить вино из кубка прямо в положении лёжа.

Что, естественно, было делом трудноисполнимым, но и младший принц Сайтаншесса так просто сдаваться не собирался. Задрав голову как можно выше, он вытянул шею и принялся по-кошачьи лакать вино языком, изредка прерываясь, облизываясь и довольно мурлыча.

Эльсами, сидевшая на ступеньках, ведущих к саркофагу, беззвучно хихикнула и спрятала выползающую на лицо улыбку за своим кубком с тем же вином. В её голове приятно шумело, хотя она по-прежнему оставалась наиболее трезвой из всех присутствующих. Пожалуй, ей выпала самая тяжкая доля – выслушивать слёзные излияния растянувшегося на тех же ступенях и использующего её колени в качестве подушки аронта.

Однако никаких советов, да и просто ответов от неё не требовали, а особо заунывные моменты в покаянной речи приёмного сына Повелителя эрханов вызывали у вампирки исключительно приступы гомерического хохота. А Танорион, нагло и безвозмездно использовавший жрицу Латимиры в качестве жилетки, при особо остром приступе апатии изволил прикладываться к выбранному им для задушевной беседы и довольно приятному на вкус вину. Кошачьим способом, естественно.

И ему, собственно, было как-то побоку, что только во время употребления им алкоголя все вокруг почему-то начинали дико ржать.

– Ну дык вот… – Отставив кубок на ступеньку ниже, Танорион снова пристроил голову на коленях воспитанницы своего брата. Дождавшись, пока Саминэ запустит свою ладонь в его шевелюру, давно уже превращённую в воронье гнездо с кое-где вплетёнными косичками, аронт мурлыкнул и, прищурившись, серьёзно вопросил у каменной черепушки, открученной у скульптуры скелета на крышке саркофага. – За что она так со мной, а?

Подперев щёку свободной рукой, жрица Латимиры возвела глаза к потолку и лениво шевельнула пальцами. Каменный черепок, с немым ужасом взирающий пустыми глазницами на своего мучителя, который крепко удерживал его обеими руками перед своим лицом, издал жалостливый вздох.

– Вот, даже тебе меня жалко, тупая костяшка! – укоризненно пожаловался Ри, потрясая несчастную кость. – А ей – нет! Я за ней по всему дворцу часами бегаю, а ей хоть бы хны! То обниматься кидается, то драться лезет, то не отходит, то, наоборот, пошлёт куда подальше… Нет, не понять мне этих баб!

Череп угрожающе клацнул зубами перед самым носом забывшегося и заболтавшегося аронта.

– Звиняюсь, женщин, – икнув, понятливо кивнул и поправился младший принц Сайтаншесса. – Но согласись, стройненькая моя, – их же понять ну вот совершенно невозможно!

Тоскливо вздохнув, вампирка взяла свой кубок и пригубила вина, второй рукой всё так же подпирая щёку. Серебристую макушку оружейника нежно почесывала теперь костлявая рука, позаимствованная на время у того же скелета на крышке саркофага, но здорово набравшийся за вечер и ночь аронт столь возмутительной подмены не заметил.

Упырь, нагло обворованный и возмущённый до глубины души подобным кощунством, на сей раз благоразумно промолчал.