Танец для двоих

Собственно, у него и руки были сальные — усаживая ее, он долго держал ладонь на ее колене и выразительно смотрел ей в глаза. Гипнотизировал, наверное… Ничего у него не получилось — Кате бы сразу понять, что ей попался слабый спец, раз не смог вызвать в ней бурю страсти, но она отчего-то продолжала сидеть. Он печально потупил свои масленые глазки и сел напротив. Катя старалась его слушаться — она даже вспомнила уроки релаксации, когда он приказал ей расслабиться. Потом, правда, ей пришло в голову, что платить ему за собственные усилия — страшная глупость. И тем не менее покорно просидела около часа, слушая его тихий и вкрадчивый голос, мерно бубнящий: «Вы не хотите курить… Вас тошнит от одной мысли…»

Кате все это время больше всего на свете хотелось курить — ей, к слову сказать, вообще никогда так этого не хотелось, как в тот момент. Она с трудом дождалась конца сеанса, выскочила на улицу и достала сигарету. Бог ты мой, с каким же наслаждением она затянулась! Тогда Катя решила, что не поддается гипнозу. У других-то все получается, а она такая вот неудачница.

Так и теперь — Катя старательно внушала себе, что нет на свете никого более мерзопакостного, чем этот тип, совершенно не к добру встретившийся им в тот день. А вместо этого почему-то она вспоминала его взгляд… и слова: «Вы прекрасны…» Она поймала себя на том, что, вспомнив о них, улыбнулась даже, и страшно на себя рассердилась.

«Ты и в самом деле безнравственная особа! — заявила она себе. — Твоей дочери угрожает опасность, а ты готова броситься негодяю на шею за то, что он одарил тебя банальной фразочкой…»

Она так рассердилась на самое себя, что всю дорогу молчала, и даже когда они купили пирожные, поднялись на свой этаж, она продолжала молчать, не обращая внимания на опасливые взгляды дочери, которая подумала, что Катя сердится именно на нее, и тоскливо предчувствовала серьезную разборку вместо приятного чаепития…

— Ты домой? — спросила Люда.

Они вышли из подъезда, Саша держалась за отцовскую руку.

— Да.

Она видела, что он рассеян и думает о чем-то своем.

— Саш, все будет нормально.

— Ты о чем?

— Ты думаешь о девочке… Она крепкая девчонка. Справится…

Он пожал плечами. На самом деле он в данный момент думал не о Наде. О ее…

Нет, он не станет думать об этой агрессивной женщине!

В конце концов, она даже не пытается разобраться в сложившейся ситуации — живет в каком-то своем придуманном мире и ей совершенно наплевать, что ее собственная дочь из этого мира в отличие от нее выросла! Ему тоже хочется «бродить в химерическом лесу собственных фантазий», но он отчего-то живет в этом вот мире, потому что у него, черт побери, дочь, за которую он отвечает! А эта дамочка хлопает своими небесными очами в укоризненном недоумении: «Ах, как все вокруг грязно!» Вместо того чтобы объяснить Наде, что мир полон подлецов, внушает девчонке постоянное чувство вины…

— Она делает ее беззащитной! — вырвалось у него вслух.

Люда удивленно вскинула брови:

— Ты о ком?

Он отругал себя за то, что высказался вслух. «Если эта дамочка тебя раздражает, почему ты прячешь ее глубоко в сердце, словно сокровище?»

— Да так… не обращай внимания…

Она остановилась возле перекрестка, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— Мне пора. Пока, мой славный герой…

И застучала своими каблучками по асфальту.

«Господи, почему я думаю о другой женщине? — тоскливо подумал он, глядя ей вслед. — Есть же женщины, с которыми проще разговаривать… Почему я не могу думать так о Людке? Или Тане?»

— Пошли, — сказал он вслух. — На улице стало совсем холодно…

— Только купи пирожное, — потребовала Сашка.

— С какой стати? — искренне удивился он.

— С такой, что я себя хорошо вела сегодня, — хитренько улыбнулась девочка.

— Ладно, — согласился он, подумав. — Если ты так считаешь… В конце концов, это неплохая идея. Разговор за чаем с пирожными… И никого. Только ты да я…

— Ты, я и ангелы, — поправила его Сашка.

— Ну да, конечно… И ангелы, — повторил он вслед за ней и снова подумал о той женщине с лицом Мадонны и полным неумением жить, как все…

«Черт ее знает, может, в этом-то и состоит ее привлекательность?..»

Он поймал себя на том, что, вспомнив это немного растерянное лицо, распахнутые глаза, невольно улыбнулся. «А какие лица у ангелов? — подумал он. — Может быть, вот такие и есть — с вечным вопросом в глазах. Как же это вы умудряетесь выжить в таком дерьме?»

И Катя тоже этого не знает. И не хочет знать.

День клонился к вечеру, и Наде совсем не хотелось идти на эту встречу. Куда охотнее она бы отправилась домой… С каждым шагом Надина решимость таяла.

«Я не должна бояться, — сказала она себе. — Я справлюсь… Глупости я сама наделала».

И все-таки больше всего на свете ей бы сейчас хотелось, чтобы Саша оказался рядом.