Танец для Феникса

Потом незаметно углубились в парк. А на меня вдруг напала болтливость. То ли виной всему полумрак вокруг, то ли опасение, то Видар решит перейти к приставаниям. А тут я его вопросами займу.

— А твои дети кем рождались? Неужели ты ни разу не интересовался, кто они и где?

Мы шли по одной из многочисленных дорожек парка. Упругое подогреваемое покрытие, плюс еще и самоочистка раз в три часа. Разноцветные фонари, расставленные таким образом, что казались гигантскими светлячками, что плясали среди деревьев.

Именно этот парк был просто местом, где можно погулять. Без аттракционов и кафе. И особенно его любили фейри. Так что ничего удивительного, что порой из кустов доносились несколько интимные звуки. Секс на публике не поощрялся, но именно в этом парке полиция предпочитала закрывать глаза на происходившее. Я подозревала, что это происходит по ходатайству какого-нибудь высокопоставленного фейри. Скорее всего, Неблагого.

Так что в этом парке людей гуляло не так много. Несмотря на двадцатилетнее общение с фейри, все же наше поведение порой шокировало смертных. И это с учетом, что на Земле мы старались вести себя не так, как обычно. А более сдержанно.

— С чего такой интерес к детям, Ния?

— Ну…

На самом деле мне то все равно о чем болтать. Главное не останавливаться и не делать интимных пауз.

— Понимаешь, Феникс ведь один. А раз у тебя рождались дети, то они наполовину тоже эммм… как ты.

— На самом деле у меня рождались смертные. Всегда. Даже в союзе с волшебными расами. Так что после рождения ребенка пристраивали в любящую семью.

— Понимаю. А когда мы переселились в Авельхайм?

— Тогда я женился один раз и в том союзе детей не было. Зачем обрекать кого-то на верную гибель.

И не возразишь. Я посмотрела на свои руки, поблескивающие в полумраке. Что бы еще спросить?

— Иди сюда, Ния.

Видар вдруг резко увлек меня в сторону от тропинок, прямо в темноту среди деревьев. Ночь плеснула в меня своей магией, растеклась по коже, так же, как и прикосновения Феникса.

— Ты не берешь женщин силой, — напомнила ему, когда меня толкнули к одному из деревьев. Кожу под тонкой тканью царапнуло корой. Я ощутила биение жизни внутри ствола. Той, которая объединяла все растения н Земле. Это могли ощущать лишь фейри.

— Не беру. И не собираюсь отказывать от своих принципов.

Его пальцы вывели какой-то узор на моей щеке. И в тех местах кожу мигом начало покалывать.

— Я просто изучаю свою жену.

— Я тебе тачка что ли? — мигом парировала я.

Но уязвить или разозлить Видара не получалось. А бежать было бы глупо. Он ведь и правда ничего плохого не делал. Просто стоял, одной рукой опираясь над моей головой о ствол, а второй продолжал гладить меня по щеке. Потом коснулся губ, но тут я чуть подалась назад, прислонившись затылком к стволу. Как бы мягко намекая, что не стоит заходить далеко.

— Офигеть можно, я уговариваю фейри на поцелуй. Кому скажи — не поверят!

— А ты не говори, побереги самолюбие.

— Я даже начинаю бояться целовать тебя, — ухмыльнулся Феникс, — нет, ну мало ли. Вдруг ты все-таки ядовитая, а у меня к тебе противоядия не будет?

— Ты же бессмертный. Ну сгоришь, лет двадцать подожду тебя, глядишь и любовника заведу. Для практики.

— Ния, — зеленые глаза потемнели, — тебе не говорили, что все же лучше иногда подумать, прежде чем говорить?

Он опустил взгляд ниже, а сама я ощутила вдруг мягкий жар. Он наполнял вены на руках. Проследила за взглядом Видара и судорожно выдохнула: кисти и предплечья светились узорами, повторяющими вены и сосуды.

— Мама…

— Это не мама, это мой огонь. Чувствуешь, он тянется ко мне.

— Убери его!

Я не завизжала исключительно из-за выдержки. Внутри меня же подняла голову истерика. Там, под кожей, находилось что-то непонятное и чуждое мне! Оно могло меня убить!

— А-а-а-а-а-а!

Крик заставил меня вздрогнуть и понять: мои губы совсем близко к губам Видара. Как он это делает?!

Женский голос продолжал визжать. Потом всхлипнул и замолчал. А я уже неслась в ту сторону.

— Ния!

Видар решил меня не останавливать, а просто обогнал. Потом резко остановился, да так, что я с размаху влепилась ему в спину. Лбом. А Феникс даже не пошатнулся. Лишь глухо выругался. А я выглянула из-за его спины, прежде чем он спел сказать:

— Лучше не смотри.

Поздно. Я посмотрела, потому что не могла не посмотреть.

Странный булькающий звук родился где-то в горле. Я зажала рот обеими руками, чтобы не заорать.

Тело девушки фейри напоминало куклу. Потому что живое существо не может так лежать. У живого существа не может голова быть повернута на сто восемьдесят градусов. И у живого существа не бывает дырки в районе сердца.

Вторая фейри, лежавшая рядом, оказалась живой. Видимо, она первая нашла тело и грохнулась в обморок.

А еще неприятный сладковатый запах. Я дернула носом, пытаясь понять, что это.

— Железо, — услышала крик рядом, — а-а-а-а-а, железо! Холодное железо!

Черт, пока мы стояли и смотрели, к нам подошла еще одна парочка. Видимо, тоже услышавшая крики. А за ними вон еще одни приближались, и еще. Вот в чем фейри не откажешь, так это в любопытстве. Орут? Значит надо пойти проверить.

— Все назад!