Танец для Феникса

— Ния, — он словно ласкал мое имя, отчего горло пересыхало все сильнее, — ты взрослая девушка, фейри и все такое. Так вот, с сегодняшнего дня у нас начинаются тренировки. Тяжелые, изнуряющие. Тебе предстоит подчинить себе огонь и слить его со своим даром. Поэтому давай без глупостей вроде тебе неловко и не хочешь, чтобы другие видели, как ты приезжаешь на дорогой тачке. Ты — фейри. Ты склонна к роскоши, понимаешь? Все уже в курсе, что ты — принцесса Теней. И все Дворы гудят о твоем муже, то есть — обо мне. Ну? Сложи два и два. Есть смысл прятать меня?

Тут он прищурился и изменившимся голосом спросил:

— Или ты от меня кого-то прячешь?

— Любовников, — буркнула в ответ, — гарем там личный прячу, а ты думал?

— Комплексы, да? Целый гарем, мужики без дела. Ты знаешь, что это вредно?

— Гарем у девственницы — это круто, согласись?

— Так и девственницы тоже разные бывают.

Я не буду его бить. Хотя бы потому, что Видар пока мне нужен.

— С высоты твоего богатого жизненного опыта я не сомневаюсь, что ты прав, дорогой. Кстати, насчет гарема неплохая идея. Одна моя соотечественница так сделала. Не слышал?

Я болтала и одновременно убирала со стола в посудомойку. Вот уж точно, что не сложно сделать. В общежитие у нас слуг не было. И ничего, не рассыпались. Посудомойка есть. Пылесосы каждое утро сами разъезжаются по комнатам. Главное тоже не вести себя как свинья. А фейри чистоту любят, как и все красивое. Можно сказать, в душе мы эстеты. Потому и людей похищали всегда только очаровательных. Чтобы наши взгляды отдыхали. По этому поводу, кстати, на нас пытались ругаться те, кто считал «стоит любить себя такой, какая ты есть». Мол, это дискриминация, вы таким образом выделяете только один тип людей. Было это лет пять назад, шум тогда дошел до наших дипломатов. И один из них тогда хорошо сказал. Вышел перед двумя десятками скандирующих смертных, дождался тишины и улыбнулся. Потом сообщил: «Наши предки похищали тех, кто им нравился. Если считаете себя некрасивой для нас, то это ваши проблемы, а не мои. Мы же все любим себя. Несмотря на отпечатки, подаренные Природой». После чего коснулся кончиков торчащих в разные стороны мохнатых ушей и ушел.

Нам правда все равно на человеческие комплексы. Это проблемы смертных. Мы же просто живем и наслаждаемся жизнью. В любом виде.

Мне правда с сексом немного не повезло.

— Что там случилось? — проявил любопытство Видар.

Он продолжал сидеть, наблюдая за тем как я перемещаюсь по кухне. Пока засовывала тарелки и чашки в мойку, пока убирала продукты в холодильник. А что тут такого сложного?

— О, тогда был скандал. Одна фейри решила, что одного смертного мужчины ей недостаточно. Красивая Неблагая стерва завела себе небольшой гарем. Человек десять. И ладно бы просто трахалась, но она же пользовалась эликсиром Арвель.

Видар присвистнул. Да, свойства эликсира он знал. Да и многие знали. Секрет его изготовления был утерян сотни лет назад, оставшиеся запасы были на вес золота. Всего одна капля эликсира вызывала бешеное возбуждение на протяжении нескольких часов.

— Да, да, — кивнула я, — представь себе десятерых мужчин, которые готовы заниматься сексом круглые сутки. Только вот организм у смертных не такой выносливый. Даже с поддержкой эликсира он все равно изнашивается. Так через какое-то время половина из них скончалась от инфаркта. Одному удалось сохранить остатки разума, и он сбежал, обратился в полицию.

— Вылечить смогли?

— Троих — да, один покончил жизнь самоубийство, а один отказался от лечения, заявив, что с ним все в порядке. Это который сбежал. Так что не стоит о гаремах. Я пошла собираться.

Теперь моя гардеробная была мечтой даже для принцессы. Но одевать все это в университет… да ну зачем? Все равно под белым халатом видно не будет.

Хотя вот это платье изумительного розового оттенка так и манило меня. Короткое, из тонкой ткани, без рукавов. Я не удержалась и примерила. И пропала: платье сидело идеально, подчеркивая изгиб бедер и грудь. А цвет! А ткань!

Я решила остаться в нем, прибавив еще пару босоножек на высоком, но устойчивом каблуке. И как всегда тонкий браслет на руку — подарок мамы на восемнадцать лет. Из смеси белого и розового золота. Голубые волосы при этом, конечно, выделялись. И сама я себе напоминала ожившую куклу. Но тут сама виновата. Нечего по пьяни лезть в незнакомую парикмахерскую и требовать самую стойкую краску. Сводить сейчас опасно: не факт, что волосы не пожелтеют или не отвалятся. Потом отрастут, конечно, но ходить лысой все равно удовольствия мало.

Пока я одевалась, Видар тоже не дремал.

— Идем, ты уже опаздываешь, — сообщил, когда мы встретились в холле, у лифта.

— Мдаааа, — протянула в ответ, — у древности есть побочный эффект? В какой-то период вы впадаете в детство?