Танец для Феникса

Поинтересовалась и отпила ледяной сок. О, да! Все же надо уметь радоваться любым приятным мелочам. Они так скоротечны и от них в итоге остается лишь воспоминание. Так почему бы его не сделать радостным? Холодный сок в жару — это мелочь, но великолепная.

— Убитые Благие, так?

— Ну?

Ферис намотала на вилку полупрозрачные спагетти, прожевала и только потом ответила:

— А Благие у нас бывают трех мастей: златовласки, пепельные и рыжие. Вопрос: почему уже вторая жертва именно с золотыми волосами?

— Ну… так получилось?

— Слушай, вот готова хоть чем поклясться, что в тот вечер в парке была куча Благих дев. Разных мастей. Но выбрали именно златовласку.

Я отодвинула от себя запеченное мясо. Нет, все же в жару аппетит сильно снижался.

— Ферис, мне кажется, это простое совпадение.

— Узнаем, когда появится третья жертва.

— Ферис!

— Что? — моментально стала серьезной Неблагая. — Слушай, этот ублюдок прирезал Лиадан, за ней ушла Гленис. Если нужна будет третья жертва, чтобы поймать его — так тому и быть.

Тут она посмотрела мне за спину и расплылась в предвкушающей улыбке.

— К нам смертный идет.

А почти следом за ее фразой я расслышала знакомый голос, от которого раньше сердце падало в пропасть, то есть — в пятки. А теперь внутри лишь противно засвербело.

Но я обернулась, хотя и понимала, что не стоит.

Томас шел в компании приятелей. При виде меня словно запнулся, взгляд заметался по сторонам. А я с горечью поняла, что несколько месяцев носила на глазах розовые очки вместе с шорами.

Он не мужчина, а мальчик. Причем такой, что не рискнет брать на себя ответственность большую, чем, например, слежка за кипящим супом.

Первая любовь — бессердечная ты сволочь.

Я уже собралась было отвернуться, но тут один из дружков Томаса проговорил. Я даже его немного знала. Смертный по имени Ник.

— О, какие волосы! Ния, ты решила кардинально сменить имидж? А принцессе дозволено такое?

— А я смотрю мальчики так же любят обсасывать слухи, как и девочки? — парировала в ответ.

— Ну правда, это рядом с нами все три года венеценосная особа училась?!

Вот потому ничего и не говорила, что не хотела таких взглядов. Дружки Томаса разглядывали с недоверием и ожиданием. Да, да, я прекрасно помню ту статью в Интернете, разошедшуюся со скоростью света. Обычные слухи, которые ничем не подтвердились. Якобы племянница Короля Неблагих меняет смертных любовников раз в месяц. И когда расстается, то дарит предыдущему мачо квартиру, или помогает открывать бизнес. Глупости. Я знала племянницу Короля Неблагих. Она предпочитала партнеров из фейри. Смертные не выдержали бы ее развлечений.

— Училась, — подтвердила сухо, — и что? Мы не имеем права на образование?

— Эх, Ния, — послышался голос Ферис, преисполненный яда, — все-таки для фейри ты ужасно наивная. Посмотри на мальчиков. Дау них же стояки каменные от одной только мысли, что рядом принцесса. Мальчики хотят стать твоими любовниками. Особенно этот.

Она ткнула пальцем в сторону Томаса. Вот чего-чего, а такие вещи от Неблагих не скрыть.

— Он готов сейчас тебе в чем угодно признаться, лишь бы переспать.

— А ты типа телепат? — ухмыльнулся один из парней, в то время как Томас густо покраснел и, кажется, уже жалел, что зашел сюда.

— Просто она озвучила свои желания! — ухмыльнулся другой. — Неблагая, да? Не хватает мужиков?

— Мне хватает, — парировала Ферис, — только я смертных не люблю.

— Не толерантно, — проворчала я, на что фейри возразила:

— Зато честно. Ни один из них даже первого раунда не выдержит с Неблагой.

— Ния… — начал Томас, посмотрел на меня и закончил торопливо, — Извини. Я правда не хотел.

— Извинения приняты, — ответила равнодушно, — я тебя прощаю, Томас. А все вы, господа, — обвела взглядом парней, — расслабьтесь. Мой муж так хорош, что у меня нет ни малейшего желания смотреть на других.

— Муж? — в голосе Томаса слышалось недоверие. — Но ты же… ты…

— Приходила к тебе? Видишь ли, я подумывала, не отметить ли мне конец свободной жизни легким флиртом. Но увидев тебя, поняла, что нет. Это было бы глупостью. Мой муж слишком хорош, чтобы смотреть на кого-то еще.

Жестоко? Да, наверное. Но совесть моя молчала и, кажется, даже упивалась тем, как вытягивалось лицо Томаса. Ну еще бы, из того, в кого влюблена принцесса, он стремительно превращался в того, с кем хотели поразвлечься. В «паппи». Так называли смертных, которых фейри рассматривали как секундное развлечение.

А еще я увидела, как в кафе появилось новое лицо. Видар на мгновение замер в дверях, увидел меня в окружении парней и хмуро направился в нашу сторону. Ферис при виде него присвистнула и протянула:

— Ой е-е-е-е-е-е…

Хорошо еще, что не сказала, чего покрепче. Неблагие обожали эпатаж и крепкие словечки.

— Добрый день. Ния, ты оставила телефон дома.

И все это было сказано низким бархатистым голосом, на который оглянулись все девушки кафе. Феникс же сунул мне в руки мобильник, после чего целомудренно поцеловал в щеку и улыбнулся.