Танец для ледяного мага (СИ)

Стиснул зубы так, что можно ставить в график поход к стоматологу. При мысли о том, что я несколько раз чуть не изнасиловал Ингу, мне хотелось убиться об стену. Это ещё хорошо, что ничего не было, а то убиться бы мне помог Ворон. Хотя его я как раз-таки не боялся. Куда страшнее был бы гнев Катерины, но даже он не был самым ужасным. В голове, после откровения Стана, как будто пазл сложился — невинная, наивная, милая Инга Воронич и отзывчивая, горячая и безумно желанная Александра Еремеева теперь в моей фантазии стали единой девушкой, каким-то чудесным образом сочетающей все вышеперечисленное. И вот ее ко мне отношение и было самым важным.

Только проблема в том, что никаких прав на любимую я больше не имею. Представляю, как рад был этот итальяшка, получив нежданно-негаданно такое сокровище в пару. Но ему ничего не обломится. Это моя девочка. И я знаю, что ее чувства ко мне до конца не угасли. Иначе не стала бы она бегать от меня как от чумного. Малышка боялась даже не меня, она боялась себя. Не устоять, уступить, сорваться. Все, что мне нужно — это разворошить пепел и раздуть тлеющий огонек былой привязанности. Костьми лягу, а сделаю это. И итальяшка тут совершенно лишний. Не поверю, чтобы она успела к нему сильно привязаться.

Самая лучшая тактика — это покаяться. Сказать, что да, дурак, не разглядел, думал, что она ещё слишком маленькая для брака, а потом увидел и осознал. Добавить ещё то, что тогда сказал Ворону о проклятии. Мол, не знал, родители твои от меня это скрыли, боялся подвергнуть тебя опасности. Да можно хоть на крови поклясться, что не вру.

Вот только кровью я уже поклялся. Стан ни сказал мне не слова, пока не взял с меня клятву не рассказывать Инге, что я знаю под чьим именем она скрывалась. Она ему доверяла, и этим доверием огневик дорожил. Так что вариант с посыпанием головы пеплом, к сожалению, отпадает. То есть, я, конечно, могу прийти и выдать все про проклятие и про то, что не разглядел, но… Вот только получится так, что в клубе я приставал к совершенно незнакомой девушке, и, не найдя ее, решил воспользоваться запасным аэродромом. Даже в моих мыслях это выглядит хреново, а в девичьей голове — умножай на сто!

Выход один — приложить все усилия, чтобы привлечь ее внимание, а потом рассказать полуправду. Сначала оправдаться за тот клятый диалог на ее совершеннолетие, потом рассказать, что один раз даже подумал, что мне предназначена другая девушка, а теперь вижу — Инга моя судьба. Малоубедительная хрень, но другую мой воспалённый мозг рожать не хочет.

После приземления вышел из самолёта первым, благо, что летел в бизнес-классе в одиночестве. Прямо в аэропорту арендовал машину и отправился в Брно, в дом, где жили мои единственные друзья. Хотя, в свете последних новостей, меня таковым они вероятно больше не считают.

По новой подвесной магистрали дорога заняла чуть больше часа. Ещё полчаса ушло на то, чтобы сориентироваться в городе и найти особняк семьи Хавран. О своем визите я друзей не предупреждал. И дело тут вовсе не в том, что хотел сделать сюрприз. О нет, я просто надеялся застать Ингу у родителей.

Позвонил в видеозвонок, дождался пока на экране не появится Ворон и не впустит меня в дом. Встречали меня на пороге. Оба как будто обрадовались. Катерина порывисто обняла, Ворон крепко пожал руку. И я очень рад был их видеть, вот только обида стальным крючком царапала и без того раненое сердце.

Когда Катерина налила нам с Вороном чай, а себе кофе, я перестал себя сдерживать:

— Стан сказал мне, что Инга вернулась.

— Да, — спокойно выдержал мой обвиняющий взгляд Ворон.

— И вы не сообщили мне?

— А зачем, Мэтью? — как будто удивился он, — она не твоя начертанная, ты про нее не спрашивал, так что мы не стали перегружать тебя лишней информацией.

— Я думал, что я вам не посторонний, — нахмурился я, а крючок впился в сердце ещё глубже.

— Не посторонний, Дима! — Катерина, до этого молча переводящая взгляд с мужа на меня и обратно, наконец не выдержала, — мы хотели сообщить сразу же, честно! Но это было условие Инги! Одно единственное условие! Она до сих пор обижена на тебя.

Как бы не так, я сделал все, чтобы обиду удвоить. Но, естественно, об этом я умолчал.

Глядя в спокойные глаза Ворона и тревожные Катерины, я всё-таки испытал некоторое облегчение — как и предполагал Стан, скрыть возвращение Инги не было их идей.

— Я хочу отозвать свое решение об отказе от начертанной.

— Вот как? — снова деланно удивился Ворон, — даже если предположить, что это возможно, можем мы узнать причину?

— Я люблю Ингу, — просто сказал я, — я могу поклясться в этом так, как захотите.

— Ну нужно, — мягко сказала Катерина, — мы верим. Только, Дим, боюсь уже поздно.

— Почему? — вскинулся я.

— У нее новый начертанный. Он сейчас с ней. Дим, успокойся. Дима! Мне дорог этот сервиз, а ты сейчас испортишь мне чашку!

Глянул на свои руки. Да, действительно, чай уже превратился в кусок грязноватого льда и оледенение перешло на фарфор.

— Прости, — тут же отставил чашку подальше от себя, — просто… Мне нелегко это слышать.