Танец Древнего. Как Вселенная решает личные и мировые проблемы

Некоторые люди смотрят на смерть с точки зрения общепринятой реальности, как на окончание, но я понимаю ее просто как следование Дао, просто как движение по нашей основной кривой, движение с нашей историей. Суть здесь в том, чтобы чувствовать эту «кривую» и позволять себе больше делать это в жизни, а не просто ждать смерти, чтобы переживать свободное падение.

Каждый чувствует тягу и давление делания в повседневной жизни. На том или ином этапе большинство людей мечтают или тоскуют о чувстве свободы. В известном смысле это своего рода духовное стремление, общее почти для всех. Все чувствуют тягу чего-то и одну и ту же свободу, когда мы поддаемся ей. Но не всякий хочет чувствовать одно и то же. Некоторые люди не хотят чувствовать ничего, и это тоже нормально, но у каждого есть один и тот же духовный потенциал.

Гравитация, или пространство-время, в равной степени движет каждого из нас и все во вселенной. И если мы поддаемся этому, то свободно падаем, и тогда мы имеем меньше давления, меньше или вообще никакого веса. Это хорошая психология и нормальная физика.

Слушатель 1. Кто-то, наблюдающий это по сети, интересуется, что называлось бы сновидением смерти?

Арни: Мои учителя искали сновидение смерти. Фон Франц, да и Юнг тоже. Она, я и другие были частью научной группы, искавшей сновидения смерти. Рассмотрев две или три тысячи сновидений, мы не могли найти ни одного, предсказывавшего смерть. Мы пытались. Мы спрашивали себя: если в сновидении человек исчезает во тьме, то является ли это сновидением смерти? И отвечали: нет, поскольку то же самое снилось и шестилетнему ребенку.

Возможно, человек выходил в космос и говорил: «Я хочу никогда не возвращаться». Символизирует ли это смерть? Но есть кто-то в измененном или крайнем состоянии сознания, говорящий то же самое, и у этого человека хорошее физическое здоровье. Это исследование продолжается до сих пор. Никто пока не знает, существуют ли сновидения смерти и какие они. Мы не можем говорить: «Этот сон говорит, что ты умрешь».

Сочетание науки и духовных традиций

Математический аппарат теории относительности сложен, но мы чувствуем ее следствия просто в виде того, что нечто нас тянет или движет. Я хочу сказать, что относительность и кривизна пространства-времени эмпирически верны, и они также представляют собой психологические чувственные переживания. Тяготение – хорошее название для начала, но оно слишком привязано к земле или планете. Ощущение, что тебя движет кривизна пространства-времени – дорога, на которой ты находишься, – это не только физика, но и психология. Религии тоже всегда говорили об этом. Нас движет что-то трудно поддающееся объяснению. Здесь есть перекрывание между наукой и духовными традициями. Монотеисты называют это Богом, Аллахом, Яхве или Танцующим Шивой. Даосы называют это Дао, а физики называют это кривизной пространства-времени. Психология просто говорит: нечто движет нас всех по-разному.

Когда вы находитесь в контакте со своим воображением движущего вас пространства-времени, тогда вы в контакте с у-вэй, с не-деянием. Это необъективно. Это подобно свободному падению… то есть позволению себе свободно двигаться только под влиянием тяготения, дающего ощущение невесомости свободного падения. Тогда ты ощущаешь только кривые и движения, в которые тебя тянет природа.

Первоначально идея пространства-времени казалась мне просто фантастической. По-видимому, она казалась такой и Эйнштейну. Ему потребовалось восемь лет – с 1907 по 1915 год, чтобы выступить со своей общей теорией относительности.

Почему это заняло так много времени? Его специальная теория не требовала нового пространства или времени. Но его вторая, более общая теория требовала. Повидимому, он побаивался говорить об искривленных пространствах. Он говорил^xlv:

Почему для построения общей теории относительности требовалось еще семь лет? Главная причина состоит в том, что не так легко освободиться от идеи, что координаты должны иметь непосредственное метрическое значение.

Эйнштейн имел в виду, что трудно покидать мир метров и часов и идти во Вселенную, где метры и часы растягиваются и искривляются так, как невозможно в общепринятой реальности. Ему было нужно полностью новое «пространство» – такое, с понятием которого могли бы согласиться наблюдатели, находящиеся повсюду во Вселенной. Он терпел по меньшей мере восемь лет, пока не дошел до такого этапа, когда смог отбросить идею относительности, поддающейся непосредственному измерению в метрах и часах.

Когда время и пространство соединяются, исчезают простые прямые измерений пространства, вроде высоты, ширины и глубины и затем еще одного отдельного измерения – времени. Вместо этого три пространственных и одна временная размерность соединяются в четырехмерное гиперболическое искривленное «пространствовремя», где пространство и время больше невозможно разделять.

Эфир Эйнштейна