Танец Грехов (СИ)

— Ты должен убить мальчишку, вот и всё. Перед этим,конечно, стоит узнать, с кем он заключил этот злосчастный контракт. Вот всё,что я прошу.

Аристарх доброжелательно улыбнулся, но взгляд еговыдавал оскал хищника на блеющую жертву.

— Ты, старик, решил приказывать мне?

— Это не приказ, а настоятельная просьба. — Нельзяшутить с этим монстром. Даже если Соломон приложит все свои силы, чтобы снестиголову Аристарху, вряд ли он успеет проявить хоть десятую их часть. Не зря этотчеловек занимает лидирующий пост «Зимы». Но у старика было другое оружие —более изобретательное и острое, чем клинок или кулаки. — Ты можешь прислушатьсяк ней, а можешь плюнуть на неё, как всегда, это делаешь. Но я предыдущие ночитолько и делал, что копался в архивах. И, знаешь, что я обнаружил? — Стариквынул из внутреннего кармана своей церковной рясы какой-то свёрток, совсеммятый и почти что крошечный.

— Будешь шантажировать меня листочком? — Аристархулыбнулся своими белыми, как снег, зубами. — Старик, мне кажется, ты совсем изума выжил. Ступай, если у тебя нет ко мне ничего дельного.

— Взгляни, что в нём написано, — настаивал Соломон,выдерживая тяжёлый, как свинец, взгляд. — Взгляни, может по-другому заговоришь.

Охотник взял листочек и развернул его. Глазапобежали по строчкам и лицо его на секунду, всего на одно мгновение,изменилось, приняв озадаченный, удивлённый, вид. В следующую секунду оно сновастало надменным и спокойным, но старику было достаточно и секунды.

— Это всего лишь совпадение, — сказал Аристарх,выбрасывая клочок бумаги в потоки бурной воды, — совпадение, которое ровнымсчётом ничего не значит.

— Как раз-таки значит, — усмехнулся Соломон и опёрсяна кованый забор, втянув свежего воздуха. — Все наши проблемы растут из того,что ты тогда не завершил свою работу полностью, Цезарь.

— Не называй меня так, — прошипел Инквизитор с темже холодом в голосе. — Работу я своюсделал даже больше, чем требовалось. После того дня мы все стали спатьспокойнее. И не говори о своих проблемах, как будто они общие. Ты так жалок,что не можешь прикончить какого-то зелёного парнишку. По-твоему, у меня нетдел, старик? — Голос его начинал закипать. — Я не твоя мамаша, чтобы делатьтвою работу за тебя. Если интересен контракт этого мальчишки, сам обратись кГрехам. У тебя ведь есть выходы на них, верно? — Аристарх вперил в Соломонатяжёлый взгляд. — Думаю, тебе полезно будет промять кости. Ты обрюзг ипожирнел, да так, что не можешь самолично решать проблемы. Может тебе сиделкунанять? Какой позор! Вы все меня разочаровываете. И с каждым днём всё сильнее.А теперь пошёл вон, пошёл вон плести свои интриги. — Соломон только собралсяуйти, прожёвывая горький вкус унижения, но Аристарх остановил его и сердце старикаушло в пятки. «Не показывай своего страха». — Если ты ещё раз посмеешькоснуться деталей того дела, твою голову скормят демонам завтра же. Хорошегодня, святейший.

Он выпалил эту речь и ушёл. Через несколькомгновений силуэт его пропал, будто растворившись в воздухе. Соломон выждалнесколько минут и только потом громко выругался.

«Ещё как посмею… — язвительно думал он про себя, —ведь этот мальчишка, Виктор Зверев — твой единственный просчёт, твойединственный промах. Твой главный позор и твоя главная слабость».

Смеясь себе под нос, архиепископ Соломон скрылся вутреннем тумане.

Глава XXI. Тайное всегда становится явным (2)

— Плохая это идея, вот что я думаю.

— Всё будет нормально, говорю тебе. Не кипятись.

— Как можно не кипятиться, когда мы тут кровавоежертвоприношение устраиваем?

— М-м-м! МММ! Вмм!

Кинжал лежал на большом камне, скрючившись в позумладенца. Рот ему перевязали старой, вонючей и рваной тряпкой, стянув её назатылке. Чёрная дублёнка пленника изрядно изорвалась, сам он пропах мочой,дерьмом и потом, его испуганные, будто кроличьи глазки бегали туда-сюда. Руки иноги тоже связали крепко двумя кожаными ремнями, которые сдёрнули с двух егобывших товарищей, которые теперь крепко спят в глубоком снегу. Однорукий иВиктор стояли тенями над ним, смотря на своего пленника, как на подопытнуюкрысу. От этого сердце Кинжала сжималось всё сильнее, и тёплая струя мочи пустиласьпо ноге.

— Ты вообще уверен, что это делается так? —поинтересовался Однорукий, оглядывая алтарный камень. Внушительных размеров, вширину как несколько автомобильных крыш, в высоту — почти доставал беловолосомудо пояса. На древнем камне, прямо в центре, был вытесан символ сварожич —главный символ древлян племени «Сварога».

Быть может, когда-то этот лагерь и цвёл жизнью, ноне теперь. Окружённый частоколом и по своей структуре напоминающий острогипредков, а также защищённый мощными барьерными печатями по всем сторонам света,этот лагерь, который на карте назывался «Искры», был совсем пуст. От былоговеличия остался только пепел и выжженная земля.

— Я знать не знаю, как приносить жертвы демонам, —ответил Виктор, — не моя это специальность.