Танец Лиса

(1) — 2е февраля

(2) — пушнина

(3) — скоблить тупым ножом

(4) — стрела с узким наконечником

(5) — 1145 м.

(6) — здесь: азарт

(7) — баснью раньше называли вымышленную историю, то, что мы сейчас зовём сказкой

(8) — проныра, пройдоха

(9) — расстояние, с которого можно достать стрелой

(10) — стрела с тупым наконечником или без оного; ими били пушных зверей, чтобы не портить шкурку

(11) — здесь: иное

(12) — Трясовицы или Лихоманки — это злые демоны болезни в облике женщин-сестер; здесь: заражение, лихорадка

Глава 4

Проснулся Кром от непривычного ощущения жаркой тяжести, навалившейся сбоку. Он поморгал, сгоняя сонливость, а потом вспомнил всё и живо обернулся. Раненый спал. Дыхание шумно слетало с пересохших губ, скулы алели неровным румянцем. Нехорошо. Кром сел на лавке, соображая, что сделать в первую очередь. Снаружи завывал ветер, снежная крупа шелестела по стенам избы. Кром нагнулся к окошку, силясь разглядеть что-нибудь сквозь мутноватую слюду. Похоже, сивобородый Сечень разыгрался не на шутку, теперь метелям не будет конца. Как по лютому снеговею домой-то добираться? Взгляд вернулся к раненому. Ладно, сперва надо этого долечить, а там поглядим. В избе было так холодно, что стена у двери уже начала серебриться инеем. Кром поплотнее закутал спящего парня и поднялся. Первым делом — протопить печь.

В прилубе(1) нашлись дрова и береста для растопки. Кром, поразмыслив, поклонился печи и домовому, живущему под ней, молчаливо испросив разрешения похозяйничать в чужом доме. Домовой никак не ответил, но дрова в печи не задымили, не погасли, а занялись быстрым жарким пламенем — стало быть, принял заботу нечаянного гостя. Поставив на место заслонку(2), Кром решил осмотреться как следует.

Поначалу он решил, что попал в зимовку — избёнку, срубленную когда-то неведомым охотником, которая рада принять под кров всякого захожего человека, но не имеет одного хозяина. В зимовках оставляли запас дров (ежели истопил припас, готовь новый для того, кто придёт после тебя), воду, солому для постели. Но эта изба не казалась проходным местом. Всё было уряжено по чтимым от века домовым правилам, даже печь — не коптящий очажок, а настоящая белёная государыня, хоть сейчас пеки пироги для большой семьи. Вот только едва ли тут пёкли. На маленьком столе громоздились немытые горшки и миски, на полу была рассыпана зола, мелкие опилки и всякий сор. Кром ещё мог понять, почему прилуб не отгорожен и не скрыт завесой, — у них с отцом, у двоих мужиков, было так же. Но разводить перед челом печи непотребную грязь? Что же за человек тут живёт? Или не человек вовсе… Он глянул в сторону лавки. Лис явно шёл сюда. Но один ли он тут? А то вдруг стемнеет да и нагрянут родственнички, волки или медведи. Вот уж впрямь, словно в страшную баснь попал. Но баснь или нет, а изба настоящая. И грязь в ней — тоже. Недолго думая, Кром взял пару самых больших горшков и вышел наружу. Ветер мало не сбивал с ног, и он опять подумал, что нипочём бы ему не выжить, если б не Лис и не его жилище. Что ж, тогда тем более надо им послужить.

Он наполнил горшки снегом и поставил на шесток(3), а сам принялся рыться в поставце(4). Нашёл крупу, немного луковок, мёд и топлёное сало. Всё заботливо разложено по горшочкам и закрыто тяжёлыми крышками, чтоб не добралась ни сырость, ни прожорливые мыши. На стене висели пучки травок, красиво перевязанные цветными тесёмками. Чудно. Как будто женская рука чувствуется. Может, всё-таки есть у Лиса не только дом, но и Лисица? Не попалась ли она какому удачливому охотнику? Кром вдруг подумал: убей он его, остался бы Лис в рыжей шкурке? Или перед ним бы умирал худой замученный парень со стрелой в боку? Он тряхнул головой, отгоняя тёмные мысли. Такой судьбы своим стрелам ни один охотник не пожелает, нечисть там или нет. Он не желал.

От печи веяло добрым жаром. Снег в горшках давно обратился в воду. Кром принёс из клети(5) долблёное корыто, а мелкий речной песок найдётся у всякого, даже самого нерадивого хозяина. Он перемыл посуду, смёл сор с пола. Невеликая работа утомила, и только тогда Кром вспомнил, что без малого три дня шёл почти не евши. Да и Лису, надо думать, никто куропаток не подносил. Сварить хоть каши какой.

Он как раз ставил горшок в печь, когда за спиной раздался шорох. Парень, поднявшись на локте, вертел головой и ошалело хлопал глазами. Вот он нашёл Крома взглядом и замер.

— Есть хочешь? — тот от неожиданности сказал первое, что пришло на ум. Парень не ответил, лишь смотрел, не мигая. — Меня Кромгалом звать, Кромом, — попробовал он ещё раз. Ничего. Э, да разумеет ли он речь? Может, только с виду человек, а внутри так зверем и остался?

Тем временем «зверь» поднялся с лавки и шагнул, нетвёрдо ставя ноги.

— Куда собрался?

Нет ответа. Парень стянул с печи льняную рубаху, накинул; вздел на ноги растоптанные поршни(6) и толкнул дверь. Та не поддалась, но он ткнулся ещё раз. «В задок(7) идёт», — догадался Кром. Упадёт ведь. Он отставил ухват и шагнул ближе.

— Давай подсоблю.