Сара ни разу не была у Рейфа дома, но она знала, что за дома располагались на пляже и продавались за миллионы долларов. Дом Рейфа, по слухам, был куплен за три миллиона. Сколько денег, сколько еще вещей Рейфу надо накопить, чтобы понять, что они не принесут ему счастья? Разочарование и сочувствие разрывали Сару, но она привыкла к этому: Рейф всегда вызывал у нее смешанные чувства. И все-таки она была с ним, убеждая себя, что пришла к нему, только чтобы не беспокоить родителей и бабушку, несмотря на внутренний голос, упорно напоминавший ей, что ее родители ложились спать очень поздно — привычка, выработанная благодаря работе в ночную смену, — а кроме того, было очень много других людей, которым она могла бы позвонить, например Маргарет.
Лифт остановился, и Рейф жестом предложил ей выйти в коридор. Он был длинный и просторный, оформленный в средиземноморском стиле, с терракотовым полом, высокими растениями в кадках и коваными элементами декора, и имеющий явный холостяцкий оттенок. Прихожая переходила в гостиную; обе комнаты объединяли высокие окна и белые стены. Мебель была из дорогого полированного дерева и коричневой кожи, с кремовой обивкой. С балкона, на который вела стеклянная дверь, открывался сногсшибательный вид.
Сара по привычке сбросила обувь и пристроила ее у лифта. Потолок производил впечатление перевернутого ковчега, усиливающееся по мере того, как она шла по прохладным каменным плитам пола. Дом был прекрасен — и не нес на себе никакого отпечатка личности хозяина, холодный, как Рейф в эту минуту. Он бросил пиджак на спинку дивана, стоящего у камина.
— Спать будешь в моей комнате. Одна, разумеется.
Не дожидаясь ответа, он повел ее по коридору. Куда делся человек, так заботливо и нежно обращавшийся с ней всего пару часов назад?
— Очень благородно с твоей стороны, но совсем не обязательно.
— Мне нужно поработать. В кабинете есть диван, я устроюсь на нем, когда закончу.
За дверью в конце коридора оказалась спальня с огромной кроватью, заваленной темными и светлыми подушками. Такая кровать была создана для дикого, бесконтрольного секса.
Рейф положил ее сумку на стул у двери-купе и пошел к ней со своей кошачьей грацией, которая была присуща ему всегда и с годами только оттачивалась. Нервы Сары зазвенели, но не от страха, а от предвкушения и возбуждения. Когда он подошел совсем близко, пальцы у нее на ногах поджались. Что он сделает с ней? Поцелует на ночь или потребует чего-то большего? Рейф протянул к ней руку, и Сара замерла.
Его рука нашла выключатель электрического камина у нее за спиной, и в нем заплясали языки пламени. Рейф вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, и в тишине повисли его слова:
— Пусть тебе приснюсь я.
У Сары подломились ноги; слава богу, она стояла рядом с кроватью, иначе просто села бы на пол, как дура. Она посидела на кровати, ругая себя за то, что выпустила эмоции из-под контроля. Как она могла позволить себе даже подумать о том, чтобы разделить эту кровать с Рейфом? Сара заставила себя встать и подойти к своей сумке. Копаясь в ней в поисках ночной рубашки, она не могла отделаться от мысли, что очень странно раздеваться в доме Рейфа, в его спальне. Что за бес вселился в нее сегодня вечером? Сара остановилась у открытого окна и посмотрела на грозовое небо. Она была удивлена поспешностью, с которой отдалась желанию, охватившему их обоих на пляже, и не знала, сколько еще сможет сдерживаться, даже несмотря на то, что помнила, почему не следует бросаться в объятия Рейфа.
Сара закрыла глаза, пытаясь не обращать внимания на пульсирующую боль между ног. Может быть, если ей удастся поспать, наутро ей будет проще держать себя в руках, внимать доводам рассудка? Она отвернулась от вида за окном, который вызывал столько воспоминаний о событиях, связывающих ее с Рейфом. Осторожно откинув краешек покрывала, Сара выключила свет и скользнула под одеяло, опуская голову на руки с измученным вздохом. Однако лучше не стало: напротив, его запах окутал ее, словно облако, вызывая в памяти слова, с которыми он оставил ее. «Пусть тебе приснюсь я».
Так и случилось…
Сара ухватила руку Рейфа и вытащила ее из-под своей майки. Она впустила его в свою спальню, когда родители уже уснули, потому что это давало им шанс побыть наедине, не боясь, что им помешают, но теперь опасалась, что не сможет противостоять искушению.
— Хватит, — выдохнула она, падая на кровать; одеяло уже давно лежало на полу, скинутое их переплетенными ногами. — Если так пойдет дальше, я не смогу остановиться. Я к этому не готова, прости.
Тяжело дыша, Рейф перекатился на бок, глядя на ее грудь, которую только что ласкал, сводя Сару с ума. Она скрестила ноги, между которыми становилось все горячее каждый раз, что она была с Рейфом.
— Как скажешь. — Он продолжил играть с прядью ее волос, но больше ничего себе не позволял.
Сара знала, чего это стоило ему. Она чувствовала, как сильно он хочет ее.
— Завтра надо будет все время быть на людях, чтобы не испытывать друг друга.
Рейф окинул взглядом стены ее спальни, увешанные плакатами с рок-группами: