Танец мельника (ЛП)

— Что ж, я, конечно, отвечу согласием. Хотя, признаюсь, мне это представляется безнадежной затеей, и деньги будут выброшены на ветер. Пол не говорил, что они предпринимали, чтобы выкарабкаться?

— Да, говорил. Они сократили два неприбыльных маршрута. Другие два стали ходить раз в неделю, а не дважды, как раньше. Сам Пол чаще будет управлять экипажами, по крайней мере, временно. Они надеются обойтись вшестером.

— И это должно помочь?

— Они на это надеются. Ничего больше сказать не могу. Возможно, мистер Келлоу расскажет.

Мистер Келлоу и вправду рассказал, когда пришло время. Беседа оказалась довольно неприятной. Чарли Келлоу совершенно не обладал чувством собственного достоинства, которое демонстрировал его юный сын. Он дышал на Росса перегаром с примесью запаха только что выпитого. Росс всегда особенно недолюбливал людей, которые во время разговора подходят слишком близко, а когда пытаешься от них отстраниться, беспрестанно наступают. Мистер Келлоу сделал чудесную выкладку с цифрами, призванную доказать, что концепция дилижансов только зарождается в Корнуолле и компания «Келлоу, Клотуорти, Джонс и Ко» является наиболее организованной, укомплектованной и оснащенной для того, чтобы наилучшим образом развивать это предприятие, когда представятся возможности. Всё, что им для этого надо — это рабочий капитал, который позволил бы продержаться в период затишья, а затем уже дело успешно поднимется и стабильно пойдет в гору.

Росс понимал, что в этом есть доля правды: когда эта проклятая бесконечная война всё же закончится, система платных дорог в западных регионах начнет бурно развиваться, а вместе с ней возрастет поток почтовых дилижансов, экипажей и фургонов. В чем он сомневался, так это в том, что стоящий перед ним потрепанный человек с красным носом и большим животом, заискивающий и обидчивый, именно тот, кому Росс доверил бы развивать это дело. Но, тем не менее, вот он. Именно этому человеку его попросили помочь, только потому, что их дети дружат. Если бы судьба распорядилась иначе, он мог бы стать свекром Джереми. И всё еще может, как он сам считает. Разве это так уж маловероятно даже сейчас?

Он предложил мистеру Келлоу беспроцентный заём на два года в размере пятисот фунтов. Потеря этой суммы означала, что шахта Уил-Грейс будет работать на три недели меньше, если будет принято решение ее закрыть.

Мистер Келлоу без колебаний согласился взять деньги, проделав это почти с достоинством, которого доселе не демонстрировал. Росс даже заметил в его взгляде сожаление оттого, что он не попросил больше, раз уж ему так легко пошли навстречу.

III

Одиннадцатого мая Джереми получил из Итона короткую записку от Валентина:

«Я только что получил весточку от Джеффри Чарльза, написанную левой рукой. Он попросил сообщить вам, что жив и идет на поправку. Его трижды ранили при Бадахосе, но он надеется через несколько недель вновь вернуться в полк. Его правую руку проткнули штыком, он считает, что ему повезло ее сохранить, но пока написание письма для него утомительно, поэтому он просит прощения. Посылает свою преданную любовь всем вам...»

IV

Около пяти вечера, когда мистер Спенсер Персиваль, барристер, премьер-министр Великобритании, вошел в вестибюль Палаты общин, собираясь произнести речь о проблемах промышленности северной Англии, его застрелил человек по имени Джон Беллингем, брокер из Ливерпуля, доведенный до отчаяния отказом в выплате компенсации.

Глава девятая

I

«Герб пройдохи» — небольшой постоялый двор неподалеку от церкви Сола, на улице, ведущей в Фернмор, дом Келлоу. В 1770-1780-х годах таверна старого Джо Тресиддера, брата Джонатана Тресиддера, когда-то главного пайщика Уил-Рэдиант, процветала, шахтеры часто наведывались в это заведение. Но закрытие Грамблера в ноябре 1788 года стало для таверны смертельным ударом, от которого уже нельзя было оправиться. Появление простецких пивнушек и забегаловок, где распивали контрабандное спиртное, усугубил положение, а когда Джо умер, некому стало продолжить его дело.

Так что старая таверна прекратила существование. Какое-то время там жили два плодовитых, но неблагополучных семейства по фамилии Хоскин и Бард. Лучший представитель последнего успел поработать в Тренвите. Вспышки эпидемий и нищета унесли их всех на кладбище или в богадельню, и место осталось за кузеном Тресиддеров. Недавно таверну продали Неду и Эмме Хартнеллам, которые снова открыли ее в качестве гостиницы и собрались поселиться там с двумя детьми и привлечь достаточное число жильцов, чтобы свести концы с концами.