Танец мертвого сердца (СИ)

— Да. Нет. Я потом все расскажу. Дем не спрашивай. Честно, так надо.

— Тогда я с тобой.

— Нет. Ты должен остаться тут и следовать плану. Не переживай, со мной все будет в порядке.

— Но… — Дем не успел договорить. Айда надевая на ходу полушубок уже скрылась в толпе прохожих, спеша к кассам за билетом. — Вот дерьмо.

За предстоящие пять лет они еще ни раз окажутся порознь, ни раз будут вытаскивать друг друга из тяжелых ситуаций, но сейчас, в самом начале неизвестности это казалось каким-то абсурдом, и ни один из них даже не догадывался что эта случайная встреча, одна из первых и немногих верных зацепок их расследования.

Пол года спустя.

Пол года Айда была невидимкой, следуя тенью за своей жертвой по пятам. Собирала по крохам привычки, контакты, любую, оказавшуюся доступной, информацию связанную с Егором. Подбирала выброшенных им девушек, срывала сделки, выставляла на обозрение спрятанные им трупы, но при этом обрубив все ниточки ведущие к нему, и всегда, оставалась в непроглядной тени. То секундное желание убить его еще там, в аэропорту Москвы, было весьма соблазнительным, но таким нечестным по отношению ко всему тому, что он натворил за свою вечность, нечестным по отношению к Фло и памяти о Дмитрии. Да и все то, что Айда узнала уже здесь, еще раз подтвердило что последовать за ним, в этот окутанный едким дымом промышленный центр России, было весьма верным решением. Теперь она знала как посеять в его никчемной жизни столь сладкое для нее, но мучительное для него чувство паранойи. Знала как заставить его совершать, такие полезные для нее, ошибки.

Егор увеличил количество своей охраны, все чаще проводил время в особняке близ озера Тургояк, даже отказался от своих излюбленных кровавых секс вечеринок. Она подбиралась все ближе, а он уже был на грани. И именно в этот момент все его напасти разом прекратились. Дела пошли в гору, одна удачная сделка сменяла собой другую, а конкуренты оказывались не в силах что-либо предпринять. Это тоже было дело рук черноволосой вампирши. Ее излюбленная игра кошки мышки, и до последнего ее броска оставался лишь шаг.

Ночь обещала быть жаркой. Очередная крупная сделка, новый подпольный наркопритон, и такая важная арена для боев с оборотнями, заставили Егора наконец-то расслабиться. Сегодня его особняк наполняли громкая музыка, кровь, алкоголь и одурманенные обнаженные тела, готовые на все ради минутного кайфа. Запах секса вперемешку со сладковатым запахом крови, уже гниющих изнутри, напичканных амфетаминами девиц, усиливался, обволакивающим весь дом, запахом курительных смесей, содержащих тот самый яд, которым Фло отравила Айду перед ее наказанием, что сегодня было только на руку, оставалось не дышать.

Егор сидел на огромном кожаном диване в центре гостиной, в окружении трех уже изрядно подвыпивших девиц, к соску одной из которых он только что присосался, и будучи уже одурманенной, девушка изрядно стонала.

Проще всего затеряться в толпе, особенно если тот, кого ты преследуешь, считает тебя мертвой уже почти целый век. Голая, играющая то с локонами своего белого парика, то с малахитовым амулетом с изображение серебряного дракона, Айда делая вид что пьяна и кайфует, подошла к Егору со спины. Он как раз-таки только что отпустил грудь, что мгновением ранее посасывал, и сделав изрядный глоток виски из бокала со льдом, приберег один во рту для поцелуя. Только вот поцеловал он не ту, что планировал. Сделав вид, что она споткнулась, проливая красное вино на свое обнаженное тело, Айда скользнула по спинке дивана и страстно впилась в губы Егора, перекатывая кончиком языка кусочек льда из его рта в свой и обратно. Ее руки скользнули по его обнаженному торсу, а губы коснулись мочки уха, еще до того как, прикрытые под тяжестью страсти от поцелуя, белесые глаза открылись.

— Пришло время старых счетов. — Промурлыкала она своим томным голосом, касаясь губами шеи, прямо у края уха.

Егор аж подскочил. Голос Айды, а точнее Роуз (от полного Черная Роза), как по простому называли ее в кругах наемников, он тоже никогда не забудет, и счета, которые он так благополучно отпустил, вновь всплывали в памяти, словно выжженные когда-то раскаленным железом.