Танец мертвых

Дюмон притворно вздохнул:

– Что же, мы не будем ничего давать тебе.

– О, так нельзя, – закричал заяц.

– Так, как другие зайцы: травку и морковку?

Заяц недовольно произнес:

– Нет, я не ем этого. Мне нужно мясо. Дюмон изогнул брови:

– Мясо?

– Да, лучше всего потроха. Я люблю печенку и почки… и сердце. Сердечко – мое любимое блюдо. Дайте мне, пожалуйста, сердце. Я есть хочу! – он обнажил зубы, которые скорее напоминали лисьи.

Дюмон тряхнул головой:

– Мы посмотрим, что можно сделать. Все пойдет легче, если ты нам будешь помогать. Тейн, дай зайцу сердце от чего-нибудь перед тем, как вы с Драгонейсом уйдете.

– Слушаюсь, капитан, – ответил Тейн, прилаживая крышку на место и прибивая ее гвоздями.

Заяц опять заплакал. Тейн и Драгонейс подняли ящик и понесли его по тайному трапу. Капитан тщательно задрапировал люк и вышел из каюты. Наконец-то в каюте никого не было слышно.

Сначала Касильда не двигалась. Она заново переживала случившееся и – более всего – что могло случиться. Увиденное ею было тайной. Что, если Дюмон задумал бы переодеться и обнаружил бы ее, познакомившуюся с тайной? Что он сделал бы с ней? А заяц! Боже! Заяц, который питается мясом! Его поместят к другим. Каким другим?

– Давай, Касильда, выпутывайся, – сказала она сама себе. – А это животное… не нашего ума дело! Она убедилась, что в комнате больше никого нет, и вышла из своего укрытия.

У нее перехватило дыхание. В другом конце каюты двигалась тень. Певица узнала нового пассажира Лонда. Тот шел ей навстречу, медленно снимая капюшон. Ее глаза расшились от ужаса.

– Я полагаю, – угрожающе произнес Лонд, насыпая из склянки на ладонь какой-то порошок, – что сегодня будет петь твоя дублерша.

* * * * *

– Дюмон – рабовладелец? – повторила Ларисса как эхо. – Уилен, это невозможно. Я знаю его. Я выросла на судне.

Уилен с сочувствием поглядел на нее и продолжал:

– Человек, которого ты знаешь, стал бы убивать своего матроса? Стал бы он преследовать тебя после приставаний?

Лариссе не хотелось вспоминать, но пришлось. В памяти всплыли последнее слово «Лиза» Красавчика Джека и зловещее превращение мягкого опекуна в хищника. Ларисса внутренне похолодела от сознания двойственности своего опекуна. Из рассказа Уилена выходило, что в плену содержались мыслящие живые существа, не курьезы зоопарка. Содержание их в тюрьме и использование их волшебных чар для нужд корабля, конечно, является признаком рабовладельчества. Она ни секунды не сомневалась в том, что юноша говорит правду: он их видел. Ее вера в нового друга была абсолютной.

– Когда я была моложе, эдак примерно лет пятнадцати, – начала она низким голосом, – дядя Рауль впервые отпустил меня одну в город. – Она улыбнулась своим воспоминаниям. – Я была так довольна собой – слишком довольна, и это кончилось тем, что у меня украли кошелек со всеми деньгами на расходы. Дядя узнал об этом и рассердился. Скоро он узнал, кто украл. Вначале он пытался сохранить вежливость:

«Не люблю ссориться с городами, где я гость», – говаривал он. Но, разумеется, воришки не собирались возвращать деньги будь то большому и властному капитану Дюмону или кому бы то ни было. Ужасно рассердившись, дядя дал работу всей команде. Вокруг дома, и котором обитали воры, был обвязан толстенный канат, а ворам было объявлено, что если они не возвратят деньги воспитаннице капитана, весь дом будет стащен в воду.

Тут она рассмеялась, несмотря на печальную ситуацию, и Уилен был доволен этим. Она продолжила:

– Я никогда не видела такой быстрой реакции. Все денежки до последней монетки были возвращены. Люди знали, что капитан сдержит свое слово.

В ее глазах опять поселилась боль, когда она подняла их на Уилена:

– Я знала дядю только таким. Узнать, что он рабовладелец…

Ей пришла в голову мысль, от которой он стала еще печальнее:

– Он пытается использовать и меня. Да он и использовал меня как рабыню.

Они сидели у дороги, которая совсем не была оживленной. Ларисса сидела обняв колени. Уилен сочувственно поправил у нее на голове локон ее молочно-белых волос.

– Я сожалею.

Она решительно взглянула на него:

– В этом нет никакой необходимости. Теперь я знаю правду и могу себя защитить.

– Не верь Лонду тоже. Он по крайней мере столь же силен, как и Дюмон, может быть, даже опаснее.

Она горько улыбнулась; – Не беспокойся. Я не верю ему. Когда он появился на борту, я недоумевала, как его будет терпеть Дюмон. У нас на борту никогда не было пассажиров до сих пор,… а Лонд так зол и зловещ.

– Нам пора вернуться, – печально заметил Уилен. – Если ты опоздаешь, Дюмон заподозрит неладное. Мне так много надо сказать тебе, я не знаю, сможем ли мы поговорить на борту. Это опасно…

– Мы найдем местечко, – заверила его Ларисса.

У нее была тяжесть на сердце от горькой информации, полученной от Уилена, тем не менее она была рада, что он высказался. Теперь у нее было представление о злобных силах на борту, об их расстановке. Она взяла его руку в свою и они пошли назад.