Танец мертвых

Сардан тряхнул головой. Трудно было представить Лариссу в этой кромешной тьме, но он надеялся, что с ней все в порядке.

Оставляя мандолину, он сказал Джахедрину:

– Почему бы тебе не дать мне рулевое колесо? Ты ведь устал.

– Если капитан узнает… – заколебался Джахедрин.

– Обойдется. Прошлой ночью я полсмены отстоял за Тейна.

– Неужели правда? – удивился Джахедрин. – Вот счастливчик. Полсмены проспал, а мне хоть немного попробовать.

– Если возникнет проблема, я тебя разбужу. Иди сосни. Долго я тебе спать не позволю. Это я обещаю.

Рулевой посмотрел на реку. Тишина нарушалась лишь работой гребного колеса. Было похоже, что это не самое опасное место на реке.

Джахедрин зажмурился на секунду, затем решился:

– Ладно. Только сразу буди меня, если что.

Сардан кивнул с видимым безразличием. В действительности он был взволнован возможностью поуправлять «Мадемуазелью». Про Тейна он соврал. Правда, Уилен преподал ему теорию управления и время от времени давал подержать рулевое колесо, но, Джахедрин поверил ему безоговорочно. Это наполнило певца гордостью.

С явным удовольствием Джахедрин прилег на диван:

– Как хорошо! – И в следующий момент Сардан услышал равномерный храп. Тенор любовно прикоснулся к штурвалу.

«Мадемуазель» была защищена магией капитана, управлявшего ею, но в управлении штурвалом была своя магия, ощущение силы, волновавшей Сардана. Его отношение к кораблю было сродни отношению к женщине.

Час путешествия с Сарданом у штурвала прошел без приключений, и живой по характеру певец начал томиться однообразием. Он начал мурлыкать песенку, затем запел, мысленно пускаясь в дальние путешествия. Когда он в очередной раз посмотрел вперед, он увидел нечто, заставившее его сердце подпрыгнуть. Что-то огромное двигалось по реке навстречу пароходу. Сардан побледнел.

– Джахедрин! Рулевой проснулся:

– В чем дело, Сардан?

Дрожащей рукой тенор показал вперед. Едва проснувшийся рулевой тоже побледнел.

Обильная растительность, произраставшая на берегах, двигалась. Медленно, но целеустремленно вьющиеся растения оплетали друг друга. Они соскальзывали со своих постоянных мест, образуя запруду. Путь вперед закрывался.

Джахедрин действовал решительно. Он издал три гудка, нарушивших тишину ночи. Затем, оттеснив Сардана, он взялся за судовой телеграф, повернув ручку на «задний ход». Он схватил переговорную трубку, дунул в нее, вызвав свист в машинном отделении:

– Полный назад, немедленно! Прежде чем Джахедрин успел опомниться, позади него стоял Дюмон. Он смотрел в окно, напряженно размышляя. Мгла вставала с застоявшейся воды как пар из кастрюли, постепенно закрывая видимость. Сквозь провалы в тумане капитан мог видеть барьер из растительности. Он наблюдал, как растения передвигаются.

Корабль встал, затем задрожав подался назад от этого клубка растительности.

– Останови задний ход, – сказал он рулевому, двигаясь мимо Сардана, как будто его там не было.

– Капитан? – Джахедрин был в замешательстве.

– Останови задний ход, пока не наступит другого приказа, – прорычал Дюмон. У него была интуиция, которая не изменяла ему последние двадцать лет. Дюмон скатился по трапу в свою каюту, схватил «Глаз» и свой меч. Затем он поспешил на корму по солнечной палубе.

Гигантское гребное колесо стояло. В тишине было слышно, как с его рычагов падают капли. Он поднес кулон к глазам, это дало ему возможность видеть в темноте. Как он и опасался, путь корабля был заблокирован и на корме. Что-то – или кто-то? – подстроило ловушку.

Капитан не спеша изучал водное пространство вокруг, но ясности не получил. Он оставил в покое «Глаз». Сначала он ничего не слышал, но потом он уловил барабанную дробь вдали.

Им овладело бешенство, он бессильно стукнул кулаком по поручню. Ближайший к нему блуждающий огонек вспыхнул и потух.

Дюмон этого не заметил.

– Боевые бастионы! – загремел он, пробегая по палубе и стуча в каждую дверь. Он спустился по трапу через две ступеньки, поднимая артистов. – На сцену! – объявлял он, когда они высовывались сонные из кают. – Быстро! Они ворчали, но подчинялись.

– Капитан Дюмон, что случилось? Почему вы беспокоите моих людей в столь поздний час? – раздался голос Лонда с верхней палубы. Дверь в его каюту была приоткрыта, оттуда доносились красные отблески света. Его черная накидка была почти невидима в темноте.

Дюмон нахмурился:

– Посмотри вокруг и увидишь, для чего мне нужны люди на главной палубе. Мне нужна твоя помощь в защите судна.

Он не стал ждать реакции Лонда, а поторопился в театр, где собрались актеры в разной степени одетые. Они сидели в зрительном зале.

– На сцену! – скомандовал он. Обращаясь к труппе, Дюмон покрылся красными пятнами: – Изнеженные негодяи, вы будете петь для меня.

Артисты посматривали друг на друга в замешательстве. Один из хористов, дублер Сардана, раздраженно закричал:

– Капитан, вы сошли с ума. Вы имеете понятие, сколько сейчас времени?

Дюмон прыгнул на сцену, вытащил меч и ударил им бедолагу. Юноша с выпученными глазами упал на сцену. Кто-то вскрикнул. Дюмон вытер кровь с меча:

– Есть еще кто-нибудь, кому не ясны мои приказы?