Танец на краю тьмы

— Ну вот мы стоим в этом а где мы?

— Это и есть одно из мест силы.

— В чистом поле? Я думала хоть там храм какой-нибудь.

— Нет, родная. Мы не строим храмов.

— Ну что нам делать дальше? Ты меня укусишь? Или сначала я должна получить твою кровь.

— Я не знаю.

— Ну тогда может мы должны сделать это одновременно? А сексом мы должны заняться?

— О господи, Лекси! Я не знаю ответов. Но ход твоих мыслей мне определённо нравится.

— Умный, да?

— Люблю тебя просто.

— Давай на землю сядем. Мало ли что.

Михаил сел на землю и усадил Александру себе на колени.

— Люблю когда ты в юбке.

— Не отвлекайся.

Михаил медленно с предвкушающей улыбкой стал расстегивать блузку Александры.

— Это зачем?

— Чтобы не испачкать.

— Ой, как-то мне стрёмно. Ты уверен

— Тихо! Помолчи!

Закончив с блузкой и отложив её в сторону, Михаил стал целовать шею Александры, лаская руками грудь. Тело девушки моментально отозвалось на его прикосновения, вспыхивая и выгибаясь навстречу его рукам и рту.

— Люблю тебя, Лекси. Хочу, что бы ты была со мной всегда. Хочу быть частью тебя. Назад дороги нет. Скажи мы вместе навсегда?

— О, да-а-а-а! Вместе навсегда!

— Нет страха и сомнений?

— Нет. Люблю тебя.

И в этот момент Александра ощутила, как мгновенная острая боль пронзила шею. Вслед за мгновением боли от места, где к ней приник жадный горячий рот Михаила по телу побежали обжигающие волны. Тело выгнулось, сведенное сладкой судорогой. Михаил оторвался от её шеи, а Александре хотелось закричать:

— Нет! Слишком быстро. Хочу еще!

Но Михаил быстро вскрыл своё запястье и приложил к губам Александры. Не помня себя от наслаждения, она глотала текущую в горло жидкость. И опять безумный жар стал наполнять её тело. Яркая вспышка осветила сознание Александры. И вот видит себя саму семнадцатилетней растрепанной испуганной девчонкой и понимает, что этот взрыв это воспоминания Михаила о том, как увидел её впервые и именно его острые судороги желания пронзают сейчас её тело. Как же он сдержался тогда, если даже его воспоминания об этом моменте делают Александру просто безумной. Картины как в калейдоскопе: она по утрам на кухне, заспанная и с припухшими губами, впервые запах её желания и ускоряющийся стук сердца, сцена на балконе, когда едва не поцеловал и опять скрутил себя, остановился. Их первый поцелуй, податливое тело в руках, сладкие, такие желанные губы и ликование: «Теперь МОЯ!» И опять исступленно сдерживаемое желание овладеть, ворваться, насытиться и нежное открытое доверчивое тело теперь его без остатка. И опять взрыв раз за разом каждая их близость, каждая ласка. Всё, что он хранил в памяти эти годы, а затем тьма и бездна вины и отчаяния, душа рвётся от потери, горит в адском пламени того, что совершил сам. Александра чувствовала, как слёзы катятся из её глаз, не её слёзы Михаила. И последним пришло ощущение счастья, спокойного и безграничного, и тихий звук второго крошечного сердца, как самая сладкая музыка, как надежда

Александра очнулась, лежа на широкой груди Михаила. Открыла глаза и поняла, что они больше никогда не станут прежними отдельными друг от друга существами. Отныне и навсегда они единое целое. И этого никому не разорвать.

— У нас получилось, Лекси! У нас получилось, шептал Михаил, прижимая её к себе.

— Да, родной, у нас все получилось!