Танец на крыльях

Когда-нибудь уже наступит момент, когда я смогу распоряжаться собственным временем?

— Позволь мне решать, какое мероприятие считать семейным, и твое присутствие не обсуждается.

— Ну, конечно, совершеннолетие единственной дочери — это не повод даже вспомнить о ее существовании, зато полвека пластмассовой бабке — это событие столетия!

— Не преувеличивай, Клэр только сорок, и для нее этот прием очень важен, — Демон невозмутим, как… невозмутимый демон.

— А восемнадцатилетие — это так — будничная хрень. Важно для Клэр? Да ради бога, пусть принимает хоть Папу Римского, но я-то здесь причем? Она ведь меня терпеть не может! И, кстати, это взаимно, если ты вдруг забыл.

— Я помню. К шести будь готова, — подытожил Демон и покинул мою комнату.

Отлично поговорили! Могла бы даже и не начинать свой протест — все равно это игра в одни ворота.

Я осмотрелась в поисках, чего бы грохнуть… Чертов минимализм! А ноутбук жалко. Если бы Демон подслушал мои истеричные мысли, он бы еще лет на пять отправил меня в какую-нибудь глухомань постигать дзен.

Клэр — злобная старая сука! По количеству яда этой твари уже должно быть трижды по сорок! И сегодня эта престарелая Барби собирает весь парижский бомонд. Ну где я, а где тот бомонд?!.

Премиленькая картина — на подъездной дорожке перед замком Реми и Же-Же играют в бадминтон. И никакой бомонд им не страшен — везет же! Же-Же так заливисто хохочет, что я залюбовалась ею. Ну надо же — она с Реми даже помолодела. Заметив, что я за ними наблюдаю, малыш начал дурачиться и корчить рожицы, а мадам резко посерьезнела.

— Мышка, ты куда? — Реми зорко подмечает ключи от машины в моих руках и бежит навстречу.

— Мне надо в город за платьем, милый, — я поймала малыша в объятия и покружила.

Понятия не имею, какое мне нужно платье, чтобы не опозорить папочку. А, может, как раз и нужно его опозорить, чтобы больше не втягивал меня в свои помпезные мероприятия?

— А еще за маникюром, педикюром и прической, — вставила Же-Же свои пять копеек, смерив меня придирчивым взглядом. — И профессиональный макияж Вам не помешает.

Я закатила глаза.

— Вот верите, мадам, хочется туда напялить майку, шорты и шлепанцы. И ногти обгрызть.

От Же-Же в ответ я ожидала, как минимум, возмущенного сопения…

— Это не выход, — ошарашила она меня и, повернувшись к Реми, заворковала: — Солнышко, поищи-ка Мейли, а мне надо съездить с Дианой по делам.

— Со мной? — я представила себе живенько чопорный салончик с нарядами для синих чулков. Да уж лучше в шортах. — Мадам, я ведь за рулем, а вожу я — сами знаете, — сделала я попытку отмазаться от неугодной компании.

Проследив, как Реми скрылся в доме, Же-Же взяла меня под руку, задавая направление к гаражу.

— Давно я не ездила с ветерком, — рубанула она по устоявшемуся шаблону.

— Ну если с ветерком… — бормочу я.

— И вот еще что — я знаю, какого цвета платье будет на нашей старушке- имениннице, — добила меня "молодка" Же-Же.

*****

— Ну и как? — спрашиваю у Же-Же, не в силах оторвать взгляд от своего отражения в зеркале.

Там я и как будто не я. Девушка из зеркала — просто бомба! Маленькое, изумительного жемчужного цвета платье без бретелек лишь на ширину ладони прикрывает бедра. Мягкая стрейчевая ткань приятно облегает фигуру. Смуглые ноги в серебристых босоножках на высоченной и тонкой, как игла, шпильке кажутся очень длинными.

Из украшений на мне только кольцо Андре и серьги к нему в комплект. Макияж с эффектом его полного отсутствия сотворил с моими глазами волшебство. Даже я не могу отвести от себя взгляд. Волосы мне заплели в объемную косу, а хвостик распушили пальмочкой и прикололи на затылке. Классно получилось.

Я, конечно, в немом восторге, но от мадам продолжаю ожидать жесткую критику.

— Коротковато, конечно… — Же-Же обходит меня по кругу.

Коротковато? Да я в этом платье даже к столу не смогу наклониться, чтобы вся парижская знать не любовалась на мою задницу. Это точно наша суровая монашка Же-Же? Или здесь какой-то подвох?

— Но ведь кто-то должен носить эту красоту, — продолжает мадам. — А кому, как не тебе, юной прелестнице, демонстрировать такие удивительные дары нашего создателя.

Это она о платье, что ли? Я ловлю в отражении задумчивый и серьезный взгляд Же-Же — никакого злорадства.

— Будь у меня в молодости такое тело, — мечтательно произносит мадам, — я бы ходила голой.

Я бы еще поразмышляла, что за развратный дух вселился в нашу праведницу и чем это грозит моему Реми, но времени уже нет — внизу в лимузине меня ждет Жак.

 — Мадам, а это не выглядит… пошло? — я снова обращаю ее внимание на длину платья.

— На ком угодно, моя дорогая, только не на тебе. Ты, как нежный бутон, — Же-Же смотрит на меня… с любовью?

Не удержавшись, я обнимаю женщину и она всхлипывает. Но тут же меня отталкивает, промокает глаза платочком и строго приказывает то ли мне, то ли себе:

— Не сметь плакать! — мадам суетливо подбегает к зеркалу, хватает со столика тюбик и протягивает мне. — Теперь последний штрих.