Танец на крыльях

Я счастлива, что все они живут здесь и делают этот мрачный замок живым. Они всегда ждут меня с нетерпением и каждый раз встречают, как любимую дочь. За столько лет эти люди стали для меня родными. А как они встречают моего Фели! Не зря он так любит сюда приезжать. Ведь только от Лурдес мой друг почувствовал материнскую любовь и заботу. Зная, как она обожает моего Реми, я бесконечно благодарна этой прекрасной женщине за то, что в ее большом сердце нашлось место для Феликса.

Наш ночной приезд тоже не стал исключением, и добрая волшебница Лурдес в считаные минуты наворожила поляну из разносолов, чтобы как следует откормить нас с Филом, "таких исхудавших и заморенных". И плевать, что приличные французы не хомячат по ночам, для нашей поварихи это вообще не аргумент. А мы с Феликсом, кроме того, что ни разу не французы, просто решили позавтракать на ночь, чтобы утром поспать подольше.

Феликс после ночного завтрака выключился мгновенно, как только прикоснулся к подушке. Вот только у меня со сном не заладилось…

Рыжик позвонил в час ночи, чтобы сообщить, что… "Враги сожгли родную хату". Но, к счастью, не дотла. И не сожгли, а подпалили еще не открывшуюся мастерскую. Кажется, наша дерзкая идея по креативному ремонту автомобилей встала кому-то поперек горла. А пытаясь разобраться в одиночку, Рыжик лишь усугубил ситуацию. Прямо девяностые — бандитский Петербург!

Конечно, сама воевать с бандитами я не собиралась, но ведь Рыжика спасать надо. И мои денежки, вложенные в питерский бизнес! Обращаться к Тимуру? Как будто у меня есть выбор! Сегодня Баев, к счастью, оперативно среагировал на мой звонок. И несмотря на ночное время, пообещал все выяснить и разобраться.

Но спокойно уснуть я уже не могла. Хотелось поговорить с Филом, но будить его было бы слишком эгоистично. Заснула я только под утро, а проснулась с диким желанием улететь на юг. За птицами. А еще с пониманием, что у меня перед Тимуром появился новый должок. Как отдавать-то буду?..

Додумать эту мысль я не успеваю, отвлекаясь на входящий звонок от Карабаса.

— И как сейчас погодка на Елисейских полях?

— Давно не была, но думаю, там тоже осень, — я совершенно не расположена говорить о погоде, а говорить с Карабасом мне не хочется вовсе ни о чем.

— М-м, я слышу, голосочек у тебя прорезался…

Наслаждайся, бегемот, пока мой ГОЛОСОЧЕК не прошелся по твоим мозговым извилинам.

— А ты все же увела у меня Андрона, — раздраженно высказывает Карабас.

— Это было несложно, — отвечаю абсолютно спокойно, но уже с досадой прикидываю варианты его мести. Стоит ли орк Андрюша предполагаемых проблем?

— А ведь я просил тебя, Дианочка… по-хорошему… — у него не получается скрыть угрозу в голосе, и это его ошибка.

— Олег Константинович, а разве у Вас есть основания обвинять меня в чем-либо? — Сейчас моим голосом можно заморозить и барабанные перепонки собеседника, и всю зону покрытия данной мобильной связи.

Как и ожидалось, Карабас "подмерз", а я быстро свернула разговор и задумалась. Поль доработал новый проект, который мне уже не терпится претворить в жизнь. Возможно, закрою должок перед Карабасом…

Разобраться с толстопузом мне было вполне по силам, а вот становиться должницей Тимура Баева… ох как не хочется. В последние дни его стало слишком много в моей жизни.

Удивительно, что я уже больше часа бодрствую, вися на телефоне и улаживая многочисленные проблемы, а Феликс до сих пор ко мне не вторгся. Принимаю душ и иду его искать.

— Ох, да неужели наша королева проснулась в такую рань? Кто посмел потревожить Ваш сон, мадам? Кого прикажете казнить? — Жак встречает меня в гостиной.

— Привет, Жак, а Фели уже встал, не знаешь?

— Встал у него или нет, я не проверял. Но твой резвый танцор уплясал отсюда еще пару часов назад, — радостно скалится начальник службы безопасности. Безопасности моего сына.

— Я заметила, что с возрастом твои шутки становятся все глупее и пошлее. Может, тебе пора уже на пенсию, мой старый друг?

— Ты, крошка, меняешься гораздо быстрее. Даже месяц назад ты была куда меньшей сукой.

 — Полагаешь, я выросла?

— Вот-вот — выросла! Из маленькой тщедушной глупышки в большую сисястую дуру.

Неторопливо спускаясь по ступенькам, я смотрю на этого громилу и удивляюсь, почему до сих пор его не выкинула отсюда.

— Жак, а напомни мне, пожалуйста, зачем я тебя терплю в этой должности, если вместо того чтобы работать, ты целыми днями протираешь штаны за обеденным столом и набиваешь домашней стряпней свое пузо, и без того немаленькое?

— Возможно, ты меня терпишь потому, что у тебя нет ни хрена никаких прав, чтобы здесь распоряжаться? — Жак начинает злиться. Я затронула больную тему. Намеки на его отяжелевшую фигуру и возраст, стремительно приближающийся к полтиннику, всегда сильно нервируют нашего зубоскала.

— Тебе ведь скоро пятьдесят пять? — невозмутимо продолжаю я.

— Тебя в твоей России бешеные псы, что ли, покусали? — рычит Жак, а я удовлетворенно улыбаюсь и, подмигнув ему, удаляюсь на кухню

— в царство Лурдес.

*****