Танец на огне (СИ)

Это было что-то необычное. Слушая тиканье часов, я молчал, читая эту авари, она также молчала. Смотрела только в одну точку.

— Жозефина. — Куда уж прямее, но спина вытянулась в струну. — Ты можешь говорить, я слушаю.

— Вы… разрешаете? — снова и снова терялась авари.

— Так, притормози, — с улыбкой выдохнул я. — Ты не на фронте, ладно? — Тут нужен особый подход. И да, я уже видел, кто передо мной. Её слова мне были не нужны, уже прозвучало все необходимое. «Так точно», «Пришла на службу», «Командор». Вот он, самый яркий пример судьбы проклятых. Живое оружие, не более. Говорить только с позволения, сидеть, спать, есть. Впервые… мне стало грустно.

— Да, моя ошибка. Простите.

— За что? — врал я, будто не понимая.

Авари ничего не ответила. Но, прочистив глотку:

— Жозефина Жоостана, проклятая, временно прибыла в месторасположение под командование командора Корнара! — оттарабанила она заученное. И я вновь не смог удержаться.

— Пятая строчка столпов Света, том второй.

—…Свет озаряет, Свет… — сходу начала она, показав мне масштаб проблемы.

— Я понял, — приподнял я руку. — Понял, не продолжай.

— Так точно! — Она думала, что это проверка.

— Давай оставим тяжелые разговоры на потом. — Новый вызов, сложный вызов. Это дитя Бездны уже выкованный клинок, промытый до мозга костей, не ребенок, не подросток, но женщина, прошедшая десяток лет войны. — По порядку. — Она ловила каждое слово, а из-за шрама на губе казалось, что ей грустно. Но, думаю, она вообще разучилась улыбаться. — Ты называешь меня командор, но я лишь ученик второго ранга.

— Вы глава благородного Дома. — Лязг металла. Отдала салют. — Значит, на фронте именно это звание будет дано вам без подготовки.

— Если тебе удобно, — повторяю я слова и… разрешаю.

— Благодарю, — кивнула она.

— Не буду тебя мучать, — закинул я ногу на ногу. — Ты принята. — А как же иначе? Всем проклятым тут рады. — Твои вещи перенесут, когда подготовят комнату. — Глаза Жози расширились. Еще секунда, эмоции исчезли.

— У меня… нет вещей.

— Одежда? — осмотрел я доспех.

— Нет…

— Личное?

Уже знаю ответ.

— Н-нет.

Я покосился на замотанное в ткань.

— А это-о-о? — протянул я.

— Мое… — промелькнула боль на обезображенном лице. — Мое оружие, командор. — Ух, ну, слава богам, есть хоть что-то человеческое. Она солгала. Нет, там действительно оружие, но для неё это что-то личное, что-то большее. Сокровенная история, которой авари ни за что не поделится. Пока что не поделится.

В малый зал постучались. Внутрь зашли горничные, поставили заверенный чайник и две кружки. М-м-м, про печенье не забыли. Один поклон. Мы с Жози снова одни.

— Угощайся, Жози, — оценивал я реакцию на сокращение имени. Даже бровью не повела. — Ты не против, если я буду называть тебя так?

— Как прикажете.

Перефразирую: «Называйте как хотите: отброс, нечестивая, ошибка природы, — я привыкла».

— Да. — Кусочек сахара растворился в горячем. Я размешал его ложечкой. — Сколько тебе лет, Жози? — Не просто так я поднял бестактный вопрос с Фионой.

— В этом году тридцать один. — Камень.

— Ты же понимаешь, что все в этом поместье гораздо младше тебя. И даже я. — Нет конечно, но, хэй! Я молод и горяч. — Тебя не волнует, что тобой будет… — прицокнул я языком, — командовать ребенок?

— Много командоров было младше меня, не в моей компетенции судить по бесполезной цифре. — Мудро и глупо одновременно. — Вы главный, ваши приказы не обсуждаются.

Это ты зря сказала, милая. Давай проверим.

— Раздевайся, — отпил я.

Жозефина застыла, задумалась.

— Это приказ?

— Наверное. — Определить, серьезен ли я или нет, почти невозможно. Но, черт! Лямки расстегиваются, металлический лязг вновь звучит в комнате. Такую тяжелую броню обычно помогают снимать, но проклятая, используя недюжинную силу и привычку, спокойно складывает ее элементы на пол.

Оставшись в рваной жилетке и подобии шорт, Жозефина вновь встала по стойке «смирно». Никакого смущения. Зато теперь мне открылась накаченность женского тела. Ух! Мускулы, рельеф, сухость. Ряд белых чешуек идет до локтей, по ногам и выпирает у шеи. А такими руками можно гвозди забивать без молотка. По-своему типаж Жози мог бы трогать сердца мужчин и даже женщин, но общую картину портили шрамы. Огромное количество боевых ранений, оставшихся без своевременного лечения. Выглядело еще хуже, чем спина Ильзи. Я встал на ноги. Обошел вокруг проклятой, оглядел со всех сторон. Она без эмоций продолжала пялиться в стену.

— Что ты чувствуешь?

— Осмотр солдата. Я понимаю, — ответ по боевому уставу.

— Ага, — остановился я прямо перед ней. — Что будет, если я отдам приказ, идущий вразрез с кодексом Света?

Авари на мгновение потупила взгляд.

— Есть… — набиралась она сил. — Есть предписания, но…

— Они не распространяются на проклятых. — Я кивнул, обратив внимание на эпиграф Жози. Он был на месте, но украшен очередным шрамом. Это не случайное ранение, она сама или кто-то другой будто провел кинжалом по важному документу. — На фронте свои порядки, — сказал я сам себе.

— Командор?

— Нет, ничего, — хлопнул я в ладоши. — Ильзи, дорогуша!

Вновь дверь открылась.