Танец на осколках души (СИ)

— А ты помнишь вторую часть платы за ритуал? — поинтересовался мужчина. — О том, что я лишусь бессмертия, а ты, как существо обладающее душой, её части?

— Помню.

— И ты, конечно же, не понимаешь до конца, что значит — лишиться части души? — я промолчала, а Лиминдэль продолжил. — Лишиться части — это гораздо хуже, чем лишиться души полностью. Если души у тебя нет вообще, ты полностью меняешься. Твоя личность меняется. Ты никогда больше не становишься такой, какой была прежде. Исчезают чувства жалости, сострадания, сочувствия, доброты…

— Ты говоришь так, как будто что-то в этом понимаешь. А как ты можешь это понимать, если у тебя самого души нет? И что-то я не замечала, что у светлых эльфов что-то не то с чувством жалости, доброты… Вас, вообще, считают, чуть ли, не добрейшими созданиями вселенной!

— Здесь другая ситуация, — покачал головой Лиминдэль. — Мы, изначально, были созданы такими. Нам не нужна душа, чтобы быть теми, кем мы являемся. Мы были сотворены, как дети света и в нас были заложены такие черты, как доброта и сочувствие. То же самое было сделано с ангелами, демонами, драконами…

— Тогда, выходит, что с ангелами получилась неувязка. Ведь, Люцифер и многие Верховные демоны, изначально, были ангелами, — заметила я. — Или это можно оправдать тем, что в семье не без урода?

— Думаю, что не стоит в это углубляться, — не захотел развивать тему Лиминдэль (да и я, в общем-то, была с ним согласна — встретились мы по другому поводу). — В любом случае, если говорить о людях, то они стали единственными созданиями, которым давался выбор между светом и тьмой. И гарантией этого выбора стала душа. Душа, к которой привязаны все светлые чувства человека. Душа — это и есть свет человеческой расы. Лишишься её — лишишься всего светлого в себе.

— Так, получается, что мне же лучше, если я отдам, всего лишь, половину своего «света»?

— Нет. Я же тебе сказал, что лишиться части — это гораздо хуже.

— Но, почему?

— Потому, что половина души обречена на безумие. Тем более, твоя, которая вынуждена существовать в теле, чья кровь, по сути, является тьмой. Часть души… Это урод, не имеющий глаз, языка, рук и ног, но который, почему-то, ещё живёт. Ты не потеряешь полностью свою личность, как в случае полной потери души. Ты будешь метаться между остатками своих светлых чувств и той частью пустоты, которая появится внутри тебя. Тебя будет кидать из крайности в крайность. У тебя не будет возможности обрести покой. У тебя даже не будет возможности окончательно и бесповоротно потерять рассудок. Ты будешь «выныривать» из черноты, смотреть на свои поступки, всё осознавать… а затем, вновь, будешь отдаваться во власть тьме. Кроме того, если ты умрёшь, ты не исчезнешь, в отличие от чистокровных бессмертных существ. Но, остатки твоей души не попадут ни в Рай, ни в Ад. Часть тебя (можно сказать, ты сама) будет навечно обречена на муки, одиночество, бестелесность и страх. Так, скажи мне, Милена Кавэлли, ты готова к такому? Ты, действительно, согласна обречь себя на такое?

— А этот ритуал не может, вместо части моей души, забрать моё бессмертие? Ведь, по сути, я обладаю и тем и другим, — спрашивая это, я не то, чтобы надеялась на это, но… слова Лиминдэля, что уж тут скрывать, меня напугали. — А, может, я лишусь и бессмертия и души?

— Нет. В уплату берётся что-то одно — наиболее ценное. А бессмертная душа гораздо дороже любого бессмертия.

Я надолго замолчала. Перспектива, которую мне описал светлый эльф, меня не радовала и не прельщала. Мне было… страшно. По-настоящему страшно. Нет, меня пугало не то, что даже после смерти покоя мне не видать. Меня пугало то, что я изменюсь, причём, не по своей воле. Меня пугало то, что я стану другой и было неизвестно — насколько.

«Но, ты же хочешь спасти своего ребёнка, Милена? — спросила я себя сама. — Ты хочешь, чтобы он жил в безопасности, не боясь, что его найдут демоны или драконы?». Да, я этого хотела. И ради этого я была готова пожертвовать всем, чем угодно.

— Я готова отдать и всю свою душу, и часть и свой родной мир. И жизнь, если потребуется, — сказала я светлому эльфу. — Я уже всё решила. Поэтому, мне нужен, лишь, твой ответ, Лиминдэль.

— Только ради сестры… только ради Элонриэль я согласен на то, что ты предлагаешь. Наследие моей сестры будет жить, пусть даже и таким образом.

Я, с самого начала, была почти уверена, что Лиминдэль согласится. Пусть он и пожертвует своим бессмертием и, как теперь выяснилось, своим светлым лесом. Как и драконы, эльфы очень трепетно относятся к своим кровным родственникам. Семья для них была самым драгоценным в их жизни. Поэтому, я и рассчитывала на то, что для того, чтобы сохранить хоть что-то от своей сестры, Лиминдэль, как и я, пойдёт на всё.

— Но, где мы с тобой сможем встретиться, Милена Кавэлли? — задал вполне резонный вопрос мужчина.

— Я буду в светлом лесу через три дня, — ответила я. — Тогда я и хочу провести ритуал. Но, тогда у меня возникает вопрос: «Можно ли провести ритуал над тем, кто ещё не рождён?».

— Нет.