Танец на осколках души (СИ)

— А ты думаешь по-другому? После того, как мы превратим твоего ребёнка в эльфа, он больше не будет твоим ребёнком. И ты его больше никогда не увидишь. Мало того, твой ребёнок будет тебя ненавидеть, Милена Кавэлли, когда он будет слушать истории о твоём сегодняшнем появлении здесь. Так что, я не считаю, что тебе нужно видеть его и чувствовать его больше, чем это необходимо.

— Может, ты и прав, Лиминдэль. Но, всё равно, смириться с тем, что ты не будешь помогать своему ребёнку появиться на свет… как-то тяжело.

— Тяжело? — фыркнул эльф. — Тебе тяжело? А убивать моих братьев и сестёр тебе, значит, было не тяжело?!

— А тебе было бы тяжело убивать демонов? — в свою очередь, спросила я.

— Нет, но…

— Тогда, что ты от меня хочешь? Мы враги по своей природе. Это естественно — не испытывать жалости, когда мы убиваем друг друга.

Лиминдэль на это ничего не ответил. Интересно, а что он ожидал услышать? Что я раскаиваюсь и мне жаль? Предположим, жаль мне, действительно, было, но… говорить об этом я не собиралась.

— Подойди ко мне, — сказал Лиминдэль через какое-то время.

Когда я подошла, эльф прикоснулся ко мне и я, сразу же, потеряла сознание.

Очнулась я от чьих-то криков. Точнее, крика. Кричал ребёнок. Я открыла глаза, села. Рядом со мной стоял Лиминдэль, с плачущим ребёнком на руках.

— Это… — начала я, вставая, но, тут же, падая.

Ноги меня совершенно не держали. Я была настолько лишена сил, что могла только сидеть без посторонней помощи. И у меня болело буквально всё. Как будто на меня испытали все пыточные устройства Филиппа.

— А ты как хотела? — произнёс Лиминдэль. — Ускорить рост ребёнка на такой большой срок — это не пройдёт просто так, без последствий для организма. Подожди, я помогу тебе встать, — остановил он меня от второй попытки встать самой.

Эльф, одной рукой держал ребёнка, второй рукой поднял меня. За неимением у меня возможности стоять самой, Лиминдэль помог мне прислониться спиной к дереву.

— Дай его мне, — потребовала я, когда, относительно ровно, встала.

— Нет, — отказался мужчина.

— Почему?! Почему ты отказываешь мне в том, чтобы я взяла на руки своего ребёнка?! Ты же знаешь, что я его больше не увижу!

— Именно поэтому. Незачем тебе прикасаться к нему, если ты с ним скоро расстанешься.

— Скажи мне, хотя бы, кто это — мальчик или девочка? — тихо попросила я, когда поняла, что уговаривать эльфа бесполезно.

— Мальчик. Кстати, глаза у него не твои — не демонические. У него человеческие глаза — зелёные.

— Зелёные… как у Кая, — прошептала я.

Я решила, что достаточно набралась сил, чтобы самой прямо встать, ни на что и ни на кого не опираясь. Один шаг от дерева, которое служило мне опорой, и я обнаружила, что доспехов на мне нет. На мне, вообще, ничего не было. Лишь голая кожа, которая на бёдрах и ногах была покрыта кровью. Косы я тоже нигде не увидела.

— Где моя одежда и где моя коса? — посмотрела я на Лиминдэля.

— Там, — мотнул эльф головой куда-то в сторону. — Заберёшь всё после того, как мы проведём ритуал.

Мужчина что-то ласково прошептал ребёнку на эльфийском языку и тот, сразу, перестал плакать. А я смотрела на него… смотрела… и думала о том, что на месте Лиминдэля должен был бы быть Кай. Это он должен был держать на руках нашего сына! Он, а, вовсе, не Лиминдэль!

— Я понимаю, что у тебя есть причины смотреть на меня с ненавистью, — заметил мой взгляд эльф. — Как и у меня. Но, сейчас мы должны заняться тем, зачем встретились.

Я согласно кивнула. Но, неприязнь к Лиминдэлю, появившаяся после того, как я представила на его месте Кая, никуда не делась. Я понимала, что Лиминдэль не виноват в смерти Кая, но… ничего с собой поделать не могла.

Лиминдэль начал чертить на земле магические знаки. Он делал это, не выпуская из рук моего сына. Я же, ожидая пока эльф закончит приготовления к ритуалу, сидела на земле и внимательно за ним наблюдала. Точнее, наблюдала я не за ним, а за ребёнком. Я смотрела на него, стараясь запомнить каждую черту его лица, хотя и знала, что внешность полностью изменится после ритуала. Я видела в ребёнке черты Кая и свои. Для меня он был идеальным созданием, рождённым от нашей с Каем любви. И мне так хотелось взять его на руки, прижать к своей груди!.. Я почти ненавидела Лиминдэля за то, что он отказал мне в этом, хотя, мотивы его были понятны и оправданы.

— Готово, — объявил Лиминдэль через какое-то время. — Можем начинать.

На земле было нарисовано нечто, вроде пентаграммы, с непонятными для меня знаками. В её центр Лиминдэль положил ребёнка. А мы с эльфом сели по обе стороны от него и соединили над ним свои руки.

— Сейчас я буду говорить заклинание, — произнёс Лиминдэль. — Будет больно, но… нельзя, ни в коем случае, разъединять руки. Если мы разорвём связь, ритуал прервётся и его нельзя будет начать заново.