Танец на осколках души (СИ)

Перед глазами, как живые, вставали картины того, что происходило в Светлом лесу. Того, что я там делала. Все издевательства, убийства, которые я совершила. Я вспоминала Темедэля, его семью, то, что я сделала с их головами… В конце концов, я вспомнила то, как я вела себя с Фероксом; как я была заинтересована в пытках; как равнодушно я отнеслась к судьбе Лави и Николь…

— Нет… нет, это была не я! — я схватилась за голову (щенок, при этом, спрыгнул на пол). — Я не могла всё это совершить! Я… не могла…

— Что с ней такое? — услышала я через волну захлестнувших меня эмоций голос Лекса.

— То, о чём её предупреждали, — ответил ему Самаэль. — Последствия запретного ритуала.

«Последствия запретного ритуала? О чём это он?» — не поняла я, а потом вспомнила… вспомнила слова Лиминдэля.

«Ты не потеряешь полностью свою личность, как в случае полной потери души. Ты будешь метаться между остатками своих светлых чувств и той частью пустоты, которая появится внутри тебя. Тебя будет кидать из крайности в крайность. У тебя не будет возможности обрести покой. У тебя даже не будет возможности окончательно и бесповоротно потерять рассудок. Ты будешь «выныривать» из черноты, смотреть на свои поступки, всё осознавать… а затем, вновь, будешь отдаваться во власть тьме».

«Это и есть то, о чём он говорил? Последствия потери половины души? Нет, я не хочу переживать это снова! Что-то делать, а потом жалеть об этом и не понимать, как я смогла такое сделать!».

— Сколько… сколько я убила? — спросила я шёпотом, сев на кровати.

Я не ждала ответа, но ангел смерти ответил:

— Много. Если хочешь, могу назвать точную цифру.

— Не надо! — я замотала головой. — Почему… почему никто из вас меня не остановил?

— Во-первых, этих двоих, — указал Самаэль на Рейфа и Лекса. — Ты слушать бы, точно, не стала. Ты, вообще, тогда никого не могла слушать. Ты хотела только убивать. А во-вторых, я не видел смысла тебя останавливать. Ты хотела моей помощи, Милена, и я её тебе оказал.

— Ты не хуже меня знаешь, Самаэль, что я тогда была не в себе! Я же хотела… я хотела убить собственного сына! — вспомнила я о своём самом страшном намерении.

— Ты не была не в себе, Милена, — сказал Самаэль. — Ты просто вела себя так, как тебе диктовала истинная сущность демона.

— Истинная сущность демона? Ты шутишь? Я была безумна!

— А как ты думаешь, какие они — демоны? Я думал, что ты это уже давно поняла. Они, как раз, такие. Ни к чему и ни к кому не испытывающие жалости. Ни к кому не привязывающиеся. Получающие удовольствие от сражений и убийств. Всё это, как раз, и есть истинный демон.

— Но, я совсем не такая! — с отчаянием выкрикнула я. — Да, я могу привыкнуть ко всему этому: к сражениям, убийствам, насилию, но… я не хочу получать от этого удовольствие!

— С твоей расчленённой душой, Милена, ты станешь такой. Во всяком случае, время от времени, ты будешь такой становиться. А потом будет приходить осознание, как сейчас, — обрисовал мне всю дальнейшую жизненную перспективу ангел смерти. — Ты же знала, что так будет. Ты же сама согласилась на это, Милена, разве нет?

— Я знаю, что сама! Не надо мне об этом напоминать! — излишне, наверное, резко ответила я, но нервы сдали.

— Так, что же ты, всё-таки, сделала в светлом лесу, Милена? — не удержался от вопроса Лекс.

— Сына я там своего лишилась. И пол души за это отдала. Доволен ответом, Лекс? — мрачно посмотрела я на мужчину.

— Вполне, — не стал расспрашивать дальше Лекс.

— А ты мне нравилась такой. Такой… жестокой, безумной! — разумеется, эти сомнительные комплименты поступили от Рейфа. — Ты же станешь такой снова, Милена?

— Станет, — за меня ответил Самаэль. — И будет становиться такой снова и снова, раз за разом.

Я промолчала. Конечно, меня обо всём этом предупреждали. Я знала, на что иду. Да, знала, но не понимала — каково это будет. Каково будет — вспоминать о своих зверствах; вспоминать свои собственные мысли… как будто вспоминая мысли и поступки совершенно другого человека. И ты чувствуешь, как теряешь рассудок.

— Николь, Лави! — вспомнила я. — Они… они уже… — я беспомощно посмотрела на ангела смерти, зная, что он, точно, знает ответ.

— Они живы, — ответил Самаэль. — Пока. Абигор за ними ещё не приходил, но я не думаю, что это надолго.

— А не мог Абигор потерять интерес к их убийству после моей безразличной реакции на их счёт? — с надеждой спросила я.

— Если он давал клятву, то убьёт их в любом случае, — разрушил мою последнюю надежду Мейснер, которому я рассказывала о своём разговоре с Верховным демоном. — Сама знаешь, как демоны относятся к клятвам. Кроме того, я думаю, что твоё безразличие ему не сильно понравилось. Боюсь, что своё плохое настроение он может вымесить, как раз, на твоих подругах.

— Нет… Нет! Я не хочу, чтобы это случилось!

Да, я этого не хотела, но я не могла придумать — чем я могу помочь. Я, ведь, теперь даже в мир людей попасть не могла.

— Я могу помочь, Милена, — произнёс Самаэль.

— Как? Сразишься с Абигором?