Танец на раскаленных углях

До северной границы пустыни Зан мы добрались к вечеру второго дня, после того как покинули уютный «баобабовый» оазис с озерком и мягкой зеленью. Поочередно сменяя друг друга за штурвалом «Носорога», гнали практически не останавливаясь.

Тот, кто не имеет ни малейшего представления о саванне северной тропической зоны Офира, может подумать, что нам посчастливилось вдоволь налюбоваться стадами экзотических животных, львиными прайдами, стаями гиен и шакалов и прочими прелестями дикой природы. Могу сразу разочаровать любого, кто соберется посетить эти места в надежде понаблюдать за жизнью зверей в естественной среде. Никаких диких животных здесь нет, по меньшей мере, уже двенадцать тысяч лет.

Наука палеогеография хоть и не оперирует абсолютными понятиями и определениями, как, например, математика, физика или химия, однако это все-таки какая-никакая, но наука (не приведи Создатель прочитать эти строки какому-нибудь фанатику-географу), и она категорически утверждает, что на протяжении многих миллионов лет здесь кипела бурная жизнь.

Многочисленные стада сотен и тысяч видов травоядных пощипывали густую травку. Ловкие и быстрые хищники с острыми зубами и когтями самоотверженно исполняли роль санитаров, бдительных контролеров численности поголовья, а также регуляторов генетической полноценности своих потенциальных жертв. Старые, больные, ослабленные и глупые непременно попадали на зуб здоровым, сильным и хитрым, принося себя в жертву во благо эволюционного процесса развития живого мира. Никто ни на кого не обижался. В конце концов, даже самый сильный и ловкий зверь когда-нибудь дряхлеет и попадает в чей-то желудок, поддерживая тем самым извечное циклическое коловращение материи и энергии в природе.

Такой порядок продолжался очень долгое время и мог бы продолжаться еще столько же или намного дольше, если бы однажды здесь не появились странные двуногие существа.

Многочисленные орды прожорливых орков и гоблинов всего за пару тысячелетий полностью истребили диких животных на территории, по площади равной почти всей Западной Эпирии, освободив место для выпаса овечьих отар – занятия хоть и менее интересного, но более продуктивного с экономической точки зрения, чем банальная охота.

Нельзя сказать, что древние очень уж активно осваивали северную часть Офира в плане индустриального развития и урбанизации региона. Десяток городов-портов на побережье Срединного моря, основанных исключительно для вывоза продукции овцеводства и ввоза всего необходимого для обеспечения сносной жизни пастухов из тысяч кочевьев, разбросанных по Бескрайней Пустоши, – вот и вся нехитрая урбанизация.

Сменив орков и гоблинов, сюда пришли люди. Поначалу казалось, что нескончаемый человеческий поток из перенаселенных городов Эпирии наконец-то подтолкнет этот регион к бурному экономическому росту и процветанию. Но отсутствие существенных запасов полезных ископаемых и жаркий, нездоровый климат никак не способствовали воплощению в жизнь радужных планов переселенцев. К тому же некий пират Фауст Гоннор, спасая свою шею от неминуемой виселицы, первым пересек Закатный океан и наткнулся на огромный материк с благодатным климатом и неисчерпаемыми недрами.

Быстро сообразив, что в знойном Офире ловить нечего, люди вновь погрузили на корабли свой нехитрый скарб и отправились на запад. Остались самые упертые и твердолобые.

Численность населения северной части Офирского континента уже на протяжении нескольких столетий держится на уровне трех-четырех миллионов. Сему есть простое объяснение: гибкая, продвинутая молодежь, не желая прозябать (точнее, париться) без всякой надежды на лучшее будущее для себя и своего потомства, активно эмигрирует куда угодно, лишь бы подальше от этой бани. Опять-таки остаются самые упертые и твердолобые, для которых слово Родина – не пустой звук.