Танец на цыпочках (СИ)

— Посмотри, minundhanem, нет ты только посмотри, как он посвежел и похорошел! Хороший, крепкий вождь, посмотри какой, да?

— Жрец он тоже кстати… ну сама посмотришь.

Катасах обнял молодого человека и ещё раз оглянулся на порт. Чем сильнее они отрывались от служения своей земле, чем больше видели себе замен, тем становились свободнее. После себя они оставили острову тех, кто лучше и ответственнее справляется с нуждами жизни в новом мире.

Зёрнами они проросли в благодатной почве Тир-Фради. Взошли сильными деревами, с корнями, что пробивают камни. И теперь, свободные, они покидают его крылатыми семенами.

Мев притихла и выглядывала из-за его спины, наблюдая удаляющуюся землю. За её ребячеством стояла незыблемая, как любовь Катасаха, уверенность, что она снова пройдёт тем проклятым путём, через палубы — в трюм, из трюма — на палубы и — в порт Серены. Пройдёт и освободит всех запертых злых птиц души, что клевали все эти годы.

— Сын надайга теперь на своём месте. Всю жизнь он шёл, и вот наконец Путь привёл его. Хранитель острова. Хранитель хранителей, — она рассеянно улыбалась, подняв брови.

— Значит таков его конец?

На лицо Катасаха шлёпнулась маленькая ладонь и сжала его губы.

— О нет, не конец. Таково начало, всего лишь начало Пути Хранителя Хранителей.

— Ну-с, мы отчаливаем. Кому у вас принято молиться о благополучном путешествии? — бодро спросил лорд д’Орсей.

— Винбарру! — хором ответили Катасах и Мев и захохотали, подловив друг друга на синхронии.

Тут же на плечо Анемадгену, тысячу жизней назад бывшему Константином, прилетела сочная клякса от пролетавшей чайки.

Драившие бесконечную палубу навты только недоумённо переглядывались, глядя как высокий добродушный туземец прикрывает раскрашенное лицо широкой ладонью, пока жуткого вида туземка, громко и грубо смеясь, оттирает гуано с камзола трясущегося от смеха лорда д’Орсея.

— Вас там леди де Сарде поджидают! — издалека крикнул Арвай. Он так и не смог понять, что видели его жёлтые глаза.

— Может выжидают?

— Мев!