Танец над пропастью

Рита изумленно уставилась на него. Митя заметил ее взгляд и понял, что сказал что-то не то. Он закрыл рот, потом снова открыл его и опять закрыл.

– Так ты, выходит, знал, что в ту ночь машину вел не Игорь? Знал и ничего не сказал? Газеты вопили, что Байрамов сел за руль в пьяном виде и едва не угробил знаменитого хореографа, а ты… Он же твой друг!

– Игорь тоже не признался, – начал оправдываться Митя. – Я не считал себя вправе вмешиваться. Кроме того, если бы я заикнулся об этом, твоему отцу мог грозить срок, особенно если б в полиции пронюхали о скандале. Разве я мог так поступить с Григорием Сергеевичем? А твоя мама – ведь тогда она непременно узнала бы обо всем, а этого нельзя было допустить. Ты меня понимаешь?

Рита все понимала. Она даже, возможно, уважала бы решение Мити, если б речь шла о ком-то другом, а не о Байрамове. Но, выбирая между своим другом и Синявским, Митя принял сторону ее отца. Игорь, конечно, не ангел. Зная, что Синявский по уши влюблен в Галину Северскую, он поступил подло, отбив ее у своего учителя. Но в конце концов, пострадал-то именно он!

Разговор казался исчерпанным, Рита узнала больше, чем хотела, и не ощущала по этому поводу никакой радости. Митя молчал, понимая, что между ними теперь всегда будет незримая тень прошлого, которую они со временем научатся не замечать, но не смогут сделать вид, что ее вовсе нет.

На следующий день Митя собирался ехать в театр. Рита намеревалась остаться дома и прибраться, но в последнюю минуту передумала, быстро оделась, и они отправились вместе на Митиной машине. По дороге они попали в пробку, так что, войдя в зал, увидели, что остальные члены труппы уже в сборе. Рита сразу различила в толпе незнакомое миловидное личико с каштановыми кудряшками и томными карими глазами. Несомненно, это и есть «секретарь господина Байрамова». Трудно ожидать, что для этой работы он наймет пенсионерку, но девица оказалась уж слишком молода – лет двадцати, не больше! Интересно, как на это смотрит Жаклин? Она тоже была здесь и приветливо помахала Рите и Мите рукой, когда они вошли.

Байрамов сидел за столом в первом ряду, и над его головой висело сизое облако дыма. Он курил тонкую сигару и время от времени затягивался, искоса поглядывая на свою команду. При виде вошедших Игорь встал. Рита невольно залюбовалась его безупречным телом, затянутым в черное.

– Раз все в сборе, можно начинать, – громко сказал он, когда Митя с Ритой уселись. – Разговор предстоит не из приятных.

Рита невольно поморщилась: вчера у нее уже состоялся неприятный разговор. Правда, она сама на него напросилась, так что жаловаться не на кого.

Байрамов вытащил из кармана джинсов конверт и брезгливым жестом бросил его на стол.

– Вчера вечером я достал из почтового ящика вот эту мерзость, – продолжал он. – Там написано дословно следующее: «Байрамов, остановись! День премьеры станет днем твоих похорон». Естественно, имени автора данного эпистолярного шедевра здесь нет. Я не собирался показывать вам это, если бы не Лиза, – он кивнул в сторону балерины, исполняющей роль Гвиневры. Та с испуганным лицом сидела, вжавшись в кресло, словно ее в чем-то обвиняли.

– Выяснилось, что вчера она получила такое же, с позволения сказать, послание, за исключением, разумеется, обращения, – говорил между тем Игорь. – С перепугу Лиза позвонила мне. Поэтому я хочу знать, что вам об этом известно?

Некоторое время стояла мертвая тишина. Потом Рома Чернецов, танцующий партию Говейна, неуверенно поднял руку. Следом поднялись еще руки – Рита насчитала одиннадцать. Получается, все исполнители главных партий стали мишенями неизвестного злоумышленника? Все смотрели в сторону Мити. Он съежился под взглядами коллег и взглянул на Риту, словно в поисках поддержки.

– А ты? – спросил Рома, подозрительно прищурившись.

Рита кашлянула, полезла в сумочку и вытащила полученное вчера письмо. Митя схватил его и пробежал глазами. Потом он снова посмотрел на Риту, и в его взгляде застыл немой вопрос. Она заметила, как изогнутая бровь Байрамова поползла вверх, когда она вытащила письмо из сумочки. Конечно, он же не знал, что она переехала к Мите!

– Итак, – подытожил Игорь, – мы все удостоились внимания неизвестного «доброжелателя». Что вы думаете по этому поводу?

– Конкуренты! – решительно сказал Гоша Гришкевич, он же Мерлин. – Они нас задолбали предложениями о покупке театра! Лично мне предлагали работу, если я как-то поспособствую…

– Точно! – перебил Максим Петров. – И журналюги шныряют, как крысы, все снимают, снимают… Еще спектакль не вышел, а они уже проходу не дают – все о Григории Сергеевиче выпытывают да о том, что теперь с театром станется!

– Похоже, братья и сестры, на нас поступил «заказ», – сказал Чернецов. – Если премьера пройдет с успехом, театр поправит свои дела, его рейтинг вырастет и цена взлетит до небес. Тогда и продавать смысла не будет – нас ждут гастроли и аншлаги. Если же мы провалимся – сами понимаете!

– Не боись, – «успокоил» его Саша Трубач, Мордред. – Судя по этим писулькам, никто из нас до премьеры не доживет!