Танец над вечностью (СИ)

— Подождите, подождите, — наморщил я лоб, припоминая военную хронику. — Это ту, что сдали пиратам?

— Она самая. А капитана засудили за государственную измену и сослали на каторгу.

— Понятно, — разочарованно вздохнул я, досадуя, что оборвалась еще одна ниточка.

— А три месяца назад он сбежал-то, — огорошил меня воевода.

— Как? — внутренне подобрался я.

— А поди, узнай-то, как, — хитро ухмыльнулся Дюргер в разбойничьи усы. — Но среди наших ходют слухи-то, что ему побратим помог.

— Кто? — коротко спросил я, догадываясь, каким будет ответ.

— Ингвар. А не пойман, значит не вор. Да и теперь-то что? Если и поймают, ничего ему-то не сделается, — вздохнул Дюргер.

— Почему?

— Адмирала-то, что его сослал, самого давно в отставку отправили, а вот на днях дела по евойным приказам-то и подняли. Так что теперича капитану Барнуму вернули-то звание, невиноватый он оказался.

— А про какого адмирала речь? Про Мирчева?

— Ага. Чудные дела-то творятся. Не иначе как опять войну-то затевают, раз каторжникам начали взад звания вертать…

Я поморщился из-за его безграмотного говора, но мои мысли были заняты другим. Война. Ее призрак маячил над городом угрожающей тенью, а действия безумицы еще больше подливали масла в огонь. Я должен ее остановить. Кроме того, чутье подсказывало мне, что все, даже малозначительные на первый взгляд факты связаны невидимой, но прочной нитью. Надо просто спокойно сесть и все обдумать…

— … А уж если тайный сыск в дела-то военные вмешивается, то и вовсе ждать беды-то, — горестно закончил свои измышления воевода, и я встрепенулся.

— Почему тайный сыск?

— Так приказ о помиловании Барнума лично советник Сипицкий подписал.

Холодная змейка дурного предчувствия скользнула по спине. Офицер Матий обмолвился, что советник принял условия безумицы, а спустя три дня тот скоропалительно подписывает приказ о помиловании. И кому? Тому самому офицеру, побег которому предположительно устроил воевода Даугав! Я не идиот, чтоб верить в подобные совпадения. Если предположить, что беглый каторжник прятался в торговом обозе, то становилось понятным, почему воевода выделил двух бойцов для сопровождения Хриз. Чтобы не попасться на таможенном досмотре, он отправил беглеца в поместье к своему шурину, а заодно избавился от безумицы. Но почему та поставила советнику такое условие? Зачем ей нужно помилование для Барнума? Я скрипнул зубами от злости, вдруг как наяву представив мерзавку в объятиях каторжника. Прибью обоих!..

— Воевода Дюргер, мне нужен портрет Гуго Барнума.

С плохо выполненного рисунка на меня смотрела бандитская рожа. Борода, большой нос с заметной горбинкой, темные злые глаза. Снедаемый болезненной ревностью, я жадно всматривался в портрет Барнума, гадая, могла ли Хриз соблазниться таким типом… А еще лицо каторжника казалось мне смутно знакомым. Я его уже где-то видел. Но где? А если представить, что он сбрил бороду? Я закрыл ладонью нижнюю часть лица на рисунке и обомлел. На меня с портрета смотрел… Ежи Кава! Водоворот мыслей завертелся так, что я был вынужден сесть. Ноги меня не держали. Как беглый каторжник очутился в цирке? Получается, та женщина — Милагрос? Но где тогда пряталась Хриз? Тоже в цирке? А если прячется до сих пор?.. Я вскочил с места и ринулся к двери, но потом заставил себя остановиться, закрыть глаза и сосчитать до десяти, упершись лбом в косяк. В этот раз я не ошибусь. Не имею права на ошибку.

В цирке часть моих подозрений подтвердилась. В портрете Милагрос опознали жену Ежи Кавы, тетку бесцветных близнецов, однако никто не видел Хриз, хотя я просил всех внимательно всмотреться в рисунок, как попугай повторяя каждому, что преступница могла переодеться и поменять внешность.

Сомнений больше не оставалось. Хриз спелась с воеводой Даугавом и его побратимом. Но как в эту компанию попали близнецы? Я раз за разом прокручивал в голове сцену, когда впервые увидел выступление Луиджии и перепутал ее с Хриз. Если бы я тогда не видел изуродованное лицо девушки собственными глазами, то мог бы поручиться, что это переодетая Хриз… Они так похожи, что… Хотя нет. Луиджиа совсем еще девочка… Однако ее беременность… А ее ли?!? Мне сделалось дурно. Запах лаванды на ее волосах… Маска на лице… Фигура не та… Грудь? И уши!.. Проколотые уши! Точно! Меня обожгло огнем, щеки запылали от ярости. На регате была Хриз! А в замке кто? Волосы были ее! Хна? Как же! Хладнокровная дрянь сначала беззастенчиво вешалась мне на шею, а потом, глазом не моргнув, метнула кинжал в разбойника и убила его! Как я мог поверить, что это Лу?!? Водила меня за нос все это время! Идиот! Стоп. Настоящая Луиджиа должна была все знать… а значит… значит, может знать, где сейчас прячется Хриз!

Я с такой силой хлопнул дверцей экипажа, что задрожали стекла. Но мои натянутые до предела нервы дрожали еще сильнее.

— В особняк Рыбальски! — крикнул я извозчику.