Танец над вечностью (СИ)

— Я знаю, потому что… провел с ней всю вчерашнюю ночь, — про Луиджию я решил умолчать. — Поэтому и спрашиваю, когда убили Рыбальски. С Хриз мы расстались утром, когда у ваших ворот уже стояли имперцы. Кстати, надеюсь, у вас хватило ума не раскрыть им личность Луки?

Лешуа растер пятерней лицо, пытаясь взбодриться, потом встряхнул головой.

— Конечно, нет! Рыбальски нашли утром в кабинете. Труп уже успел остыть. Кто-то… стукнул его по голове тяжелым подсвечником. Не понимаю тогда, кто! Если это не она, то кто?!? А камень кто украл? Куда делась Луиджия? Имперцы требовали выдать им девушку, обвинив ее в покушении на императора! Обыскали весь дом, размахивая приказом на изъятие фамильного рубина! Его тоже не нашли! И в конце концов забрали Сигизмунда… Что вообще происходит?..

Глава 15. Хризокола

Я подобрала заплечный мешок, выкинутый вчера — нет, целую вечность назад! — и побрела обратно к дому, подавив отчаянное желание оглянуться на Кысея. Надо было поторопиться и ускользнуть, пока не проснулись остальные обитатели особняка. На кухне все еще остро пахло шоколадом, и к горлу подкатила горечь. Почему мне опять приходится бежать, словно крыса, бросая всех? Прогнав дурные мысли, я направилась в кабинет хозяина дома, чтобы разжиться золотишком перед дорогой в никуда. Но там уже был сам Рыбальски. Мертвый. Он сидел за столом, уткнувшись лицом в бумаги, насквозь пропитавшиеся кровью.

А если это я его убила?.. Но когда бы я успела? Когда утром выходила на кухню сварить шоколад?.. И тут меня охватил ужас. А был ли Кыся? Вдруг его горячие ласки мне привиделись?.. Навоображала себе бог весть что, а сама устроила кровавые пляски на костях?.. А может, вообще всех поубивала, оттого в доме такая гнетущая тишина? Торопливо закатала штаны, провела рукой по колену. Вот синяк, вот порез на лодыжке от осколков зеркала, и сладко ноющее лоно мне не привиделось, и искусанные губы на месте. А если это Луиджиа? Девчонка вернулась сама не своя, пьяная, на ее платье были брызги крови. В комнате в самом деле стоял странный кисловато-хмельной запах, а пятна крови могли быть не императора, а Рыбальски.

На полу рядом со столом валялся тяжелый подсвечник. Я подошла ближе и нащупала давно угасший пульс на шее. Тело успело остыть, значит, убили давно. Мое внимание привлекли бумаги на столе, и я вытащила один из окровавленных листов. Завещание. Рыбальски хотел составить новое завещание. Однако текст обрывался на самом интересном месте, и было непонятно, кому Джеймс хотел оставить свое весьма немаленькое состояние.

Я подняла подсвечник, примериваясь к его тяжести в руке. Стала по левую руку убитого рядом со столом. Удар был нанесен в висок и чуть наискосок, скорее всего, убийца бил правой рукой. А правая рука у Луиджии была вывихнута, девчонка не притворялась. Тогда кто?..

За дверью послышался шум. К кабинету шли. Я метнулась к окну и спряталась за тяжелой пыльной портьерой. Провернулся ключ в замке. Открылась дверь.

— Не понимаю, на каком основании обыск… — раздался недовольный голос Шарлотты. — Джеймс? Джеймс!..

— Отойдите от него! — грубый окрик.

— Что с ним?!?

Я рискнула выглянуть: в комнате были трое имперцев вместе с Шарлоттой.

— Ваш муж убит, — резко ответил тощий офицер. — Где ваша падчерица Луиджиа?

Женщина негромко охнула и рухнула в обморок. Быстро сработали имперцы. Ищут девчонку. Это плохо. Маскарад Луки больше не сработает. Давно пора было убираться. Как же теперь выбраться из дома незамеченной?

— Где ваша падчерица Луиджиа? — офицер жестко повторил вопрос пришедшей в себя Шарлотте.

— Я… не знаю… — пролепетала та. — Она… вчера… уехала… с императором…

— Его Величество убит!

И женщина опять лишилась чувств. Это меня спасло. Офицеру надоело с ней возиться, он распорядился солдатам вынести ее, а сам осмотрел бумаги на столе, обшарил ящики, но заглянуть за портьеру, слава Единому, не удосужился. Запер кабинет на ключ и ушел.

Я заметалась по комнате в отчаянии, проклиная все на свете. Куда деваться? Окно? Третий этаж! Но все равно распахнула окно и осторожно выглянула. В лицо дохнуло жаркой майской духотой, к которой примешивался сладко-мертвенный аромат цветущей акации. Обманчивая тишина сада была похожа на тонкую, но прочную паутину, которая опутывала и сковывала движения, в ней увязала мысли и желания, хотелось лечь и уснуть вечным сном. Я пересилила себя, закинула мешок за спину и полезла на крышу.