Танец над вечностью (СИ)

Лешуа настоял на том, чтобы остановиться в дорогой гостинице в центре вместо милых моему сердцу скромных обителей при монастыре святого Августина за чертой города. Гостиница "Спящий лев" располагалась на площади Доммайер, неподалеку от ратуши и городского архива, и я вынужденно согласился на бездумную трату денег, зато существенную экономию времени. Мой номер занимал половину второго этажа и состоял из трех просторных комнат. Вторую половину этажа занял Лешуа. Меня приятно удивили чистота и спокойное убранство комнат, хотя не обошлось и без роскоши. Зеркала, мраморный камин, кровать с пологом, ковры, шелковые портьеры и… специальный шнурок для вызова привратника. Он и его жена были вечно готовы к услугам постояльцев, как и две расторопные служанки под их командованием. Они не удивились ввалившимся посреди ночи клиентам, с ног до головы заляпанным грязью. Стоило показать увесистый кошель золота, как у нас забрали грязные сапоги, пообещав вычистить и натереть до блеска, отстирать рубашки, принести горячий ужин из ресторации по соседству, сходить в лавку за вином для Лешуа, доставить почту и выполнить любое иное поручение. Признаться честно, после двух недель пути в походных условиях идея потратить деньги на нормальный ночлег уже не казалась мне глупой. А уж после изнурительных препирательств с деревенским старостой, после повторной раскопки общей могилы под проливным дождем, после осмотра в сгустившихся сумерках полуразложившихся изуродованных трупов циркачей, после той отвратительной вони, которой я пропитался насквозь, горячая ванна и чистое белье показались мне воистину неземным блаженством…

Мне снилась Лидия в окровавленном платье. Она протягивала ко мне руки и умоляла помочь, но из пустоты возникали черные тени, выхватывали безумицу из моих объятий и утаскивали прочь. Я проснулся, задыхаясь и обливаясь холодным потом. Сердце колотилось как сумасшедшее. В дверь кто-то стучался.

— Фрон Тиффано, — это был голос привратника Грега. — Ваше платье и сапоги готовы. Фрон Лешуа просит вас присоединиться к нему за завтраком. Почту желаете прочесть сейчас или отложить до вашего возвращения?

— Какую еще почту? — охрипшим голосом переспросил я. — Демон… Кому я еще мог понадобиться?

Повертев в руках запечатанную записку от неизвестного отправителя, я пожал плечами и сунул ее в карман. Внизу меня уже поджидал Лешуа.

— Предлагаю прогуляться. Привратник посоветовал позавтракать в Стеклянной галерее. Утверждает, что там настоящая имперская кухня. А еще он по секрету сообщил, что в "Золотой розе" иногда завтракает бургомистр Маттерних, отличный повод свести знакомство, как считаете?

Я смотрел на бодрого Лешуа, воодушевленного предстоящими поисками, и не знал, что ему ответить. Хотя надежда все равно оставалась. Ведь если бы Хриз была заодно с Вырезателями, что маловероятно, то стала бы она щадить Тень? Конечно, нет. Тогда бы тело женщины уже нашли. А с другой стороны, безумица совершенно точно была и в поместье, и в лагере циркачей. Запах грибного эликсира мне не почудился. Можно предположить, что она сама попала в плен к банде… Однако я не хотел верить ни в один из этих вариантов, предпочитая иную, совершенно дикую версию. Если предположить, что бродячие циркачи — вовсе не те, за кого себя выдавали, если они специально встали на лагерь в том месте, откуда отлично просматривалось поместье, если выжидали удобного момента для нападения, если это они и были бандой Вырезателей, то тогда получалось, что к ним на огонек заглянула Шестая… Я поежился, представляя, как безумица в одиночку расправляется с десятком разбойников. Да ну, глупость полная! Пусть даже она разозлилась из-за резни в поместье, но бандитов же не заколдовали, а порубили, избили и затоптали, что никак не под силу мухоморке… Тьфу, вот прицепилось от сыскаря! Наверняка, ей в этом помогали бойцы варды, павшие в неравном бою. Но смогла ли Хриз выжить и бежать? Мне оставалось только надеяться. В любом случае, поиски банды нельзя бросать, а значит, придется и дальше терпеть рыжего нахала.

— Пойдемте, господин Лешуа, — кивнул я, благоразумно решив промолчать и не тревожить спутника своими соображениями.

Про записку я забыл.

Прекрасная каменная галерея, ведущая к Императорскому театру, представляла собой широкий проход, чрезвычайно высокий, однако с дырявым стеклянным перекрытием, кое-где залатанным просмоленной парусиной, натянутой в два ряда. Эти уродливые пятна отбрасывали причудливые тени на мостовую, по которой, с утра пораньше, сновала разношерстная публика. Здесь были книжные лавки, зазывающие к себе выставленными у входа новинками поэзии, политики, философии и прозы. Их можно было читать прямо у входа, перелистывая хрустящие страницы под строгим надзором приказчиков, чем и пользовались бедные студиозы и просто жадные до чтения горожане. Лешуа дернул меня за рукав, и я с сожалением отложил трактат по душеведению профессора Бринвальца, а потом вспомнил, что более не стеснен в средствах и могу позволить себе такую роскошь, как…