Танец над вечностью (СИ)

— … полагал, что бродячие циркачи на самом деле бандиты… Место для их лагеря было выбрано, как для засады… — как во сне до меня донеслись слова Кысея. — Да и раны на их телах были не похожи на почерк Вырезателей, и я решил, что это они и есть… что кто-то расправился с бандой. Но если это не так… А что с телами? Телами циркачей? Их не потревожили?

Я вся обратилась в слух, но тут надо мной нависла тень какого-то забулдыги с выщербленной ухмылкой.

— Слышь, красавица, личико покажи, а? — грязная лапа потянулась к моему лицу, и я стукнула по ней зонтиком.

Офицер Матий что-то ответил, но за ревом озверевшего пьяницы ничего не было слышно.

— Ах ты сука ущербная!

Он схватил меня воротник и дернул, второй рукой замахиваясь для оплеухи. Треск рвущейся ткани. Растоптанные в грязи подснежники. Меня накрыла дикая ярость. В одно мгновение я взбесившейся кошкой оказалась у мрази на спине, поймав его шею в удушающий захват зонтика. Пьяница хрипел, кружил, бестолково размахивал руками и пытался сбросить меня, но я рычала от злости и продолжала душить. Глаза застило кровавым бешенством, мне представлялось, что это один из Вырезателей, что я непременно должна прикончить паскуду… Но внезапная мысль о том, что потом он оживет и придет за мной, окатила холодной волной. Я ослабила хватку и прошипела мерзавцу на ухо:

— Еще раз полезешь к кому-то из цирковых, последние зубы повыбиваю, понял? Катись отсюда!

Сжимая и разжимая кулаки, я слепо смотрела вслед пьянчуге, который, поскуливая от ужаса, на четвереньках улепетывал прочь.

— Луиджиа? Что случилось? — раздался позади удивленный голос Кысея. — Почему вы в таком виде?

— Вы бросили меня… — мой голос дрожал. — Одну! А меня!.. И цветы!.. Растоптали!..

— Кто вас обидел? Почему вы не позвали на помощь?

— Потому что вы обманщик! Не желаю вас больше видеть! — я оттолкнула его зонтиком с дороги и зашагала прочь, скрипя зубами от боли в ноге и ярости в душе.

— Луиджиа, да подождите же!.. — он догнал меня и пошел рядом. — Я подарю вам другие, но… Постойте же! Давайте я хотя бы посажу вас в экипаж! К сожалению, я не могу вас проводить, мне срочно надо…

— Не трудитесь, сама доберусь. У циркачки тоже есть гордость!..

В экипаже я невидяще уставилась в одну точку, повторяя, как заведенная:

— Они мертвы, мертвы, мертвы… — но видела перед глазами изумленное лицо предводителя бандитов с проткнутым глазом. — Ты тоже мертв! Я не промахнулась!

На мгновение мелькнула мысль создать его мару, но боль в висках усилилась до такой степени, что я чуть не взвыла. Не хочу ничего знать. Ни про бандитов, ни про колдунов! Пропадите вы все пропадом! Уеду.

По лагерю циркачей я пронеслась бешеной молнией, остановить которую не посмел даже папаша Жирарди, успевший только крикнуть вдогонку, что у нас скоро выступление, а меня носит непонятно где. Ёжик был уже в костюме, упражняясь в метании кинжалов на лужайке перед фургончиком.

— Ну как твой инквизитор? Я не слишком перегнул палку, изображая сурового дядю? — ухмыльнулся он. — Соблазнила?

— Мы уезжаем, — рявкнула я и ворвалась в фургончик.

Я металась по тесному пространству, кричала, чтобы они немедленно собирались, выгребала вещи на пол, топала ногами, расхохоталась в ответ на вопрос перепуганной Луиджии, почему у меня порвано платье, наорала на Тень, а после засадила кулаком в челюсть Ёжику, когда он попытался меня утихомирить. Но он все-таки скрутил меня и повалил на кровать, где я захлебнулась истерическим смехом, перешедшим в тихий скулеж.

— Они мертвы… — шептала я и хихикала.

— Тише, тише, — служанка гладила меня по волосам, баюкая, словно ребенка. — Все будет хорошо, госпожа. Вы поспите, поспите…

Обессиленная, я провалилась в какую-то странную полудрему, в которой ко мне пришел Виль и напевал колыбельную Мертвых земель, но на другой лад…

— … Если этот мерзавец распустил руки и принудил ее… — голос Ёжика доносился откуда-то издалека, искажаясь тональностью от баса до тонкого фальцета. — Убью.

— Господин Тиффано не такой, — тихо напевала Тень. — Он бы не стал… Первый раз вижу госпожу такой…

— Видел я, как этот ваш Тиффано на нее смотрел… как кот на сметану…

Луиджиа забралась ко мне под одеяло и тихо сопела, обнимая за шею. От нее уютно пахло теплым молоком.

Утренние лучи пробивались сквозь закрытые ставни. Я сидела на кровати, крепко стиснув кулаки, Ёжик нервно расхаживал по комнате, служанка застыла скорбной статуей. Девчонка была благоразумно выставлена за порог.

— Но это невозможно!

— Тень, ответь мне. Я их убила? Я сожгла тела? Мне это не приснилось?

— Да, госпожа, вы их… покарали.

— Ничего не понимаю! — Ёжик сел напротив меня и испытующе заглянул в лицо. — Как это могло произойти?

— Не знаю, — тускло ответила я. — Мертвые ожили. Их тени. Мыльный прах. И скоро он явится сюда. Надо уезжать.

— Нет, — мотнул головой мужчина. — Мы никуда не побежим. Не говори глупостей. Мертвые не могут ожить. Ты же не всех успела догнать, помнишь? Сама же говорила, что несколько бандитов ушло от расправы. Возможно, они и…

— Несколько недобитков вырезали целую деревню? Ты думаешь, что говоришь?