Танец огня

— Это время, когда маги будут не в городе во время ритуалов, — объяснил Гарон удивительно терпеливо. — Хорошее время для моего хода. Я попробую поискать. Я подружусь с Тариком… может, узнаю, где он прячет письма, — его улыбка напомнила, какой он. — Замки меня не остановят, миледи.

— Не удивлена, — сказала она, скрывая отвращение. — Хорошо. Таков план. Ты обыщешь его комнаты во время Нитзана.

* * *

За столом в Башне эти тревоги — о войне в Алмирии, интригах Гарона Сенна — утихли. Если честно, ей было плевать на них. Это не было важно. С каждым днем она была ближе к бездне, она знала это; так что могло быть для нее важным? Днем она старалась исполнить долг, ночью… Ее ночи стали важнее всего.

Она пошла дальше любимых тем поэтов. Она начала с красивых куплетов о садах Захры, но они ей не понравились; и она перешла к давно проверенному мотиву — поэт в дороге думает о доме. Но и это не привлекало ее, может, потому что она не тосковала по дому. Где вообще был дом последней из Амаристотов, поэтессы, женщины на пороге смерти? Вассилиан был холодным замком без ее души. Тамриллин она любила, но там ей требовались броня и маска. Домом для нее были ночи пения у костра с Дариеном и Хассеном, когда они еще надеялись; или когда Валанир пел ей в комнате с видом на гавань, и она позволяла себе забыть на миг, что скоро они будут разделены, и что он любил многих женщин. Эти пылающие мгновения были ей домом.

Что их объединяет? Какая нить связывает?

Что принадлежало ей, а не Пророку в ее душе?

Прижав ручку к бумаге, Лин думала о песне, что манила ее, ведь скоро был конец. Песня принадлежала ей так, как Эдриен Летрелл не смог ухватить. Период ее жизни.

Лин Амаристот не знала, что случилось в ту ночь — мир в первый раз пропал. Она была за столом, тщательно сочиняла куплет, зачеркивала строки, вставляла новые, начинала заново. В следующий миг она стояла в коридоре. Она хорошо его знала. Двери тянулись вдаль, словно отражались в зеркалах, им не было конца. Детали место постоянно менялись, не запоминались. Тут бывали мрамор и позолота, бывали паутина и побелка, а потом мягкие тени, и так далее. Это было несколько мест в одном.

«Киара, сохрани меня», — подумала она, но с горечью: богиня ее толком не защищала.

Путь был один. Лин открыла ближайшую дверь. Она увидела комнату в Академии и сразу ее узнала. Горел огонь, пахло листьями, промокшими от дождя; в окно светила луна. У огня сидели двое мужчин, один был спиной к ней и в капюшоне из-за сквозняка. Лицом к ней, с мерцающей меткой у глаза, сидел тот, кого она хорошо знала.

— Девочка прикроет меня, — сказал Валанир Окун мужчине напротив. — Элементарное задание, почти не опасное. Она сильнее, чем думает. Я хочу, чтобы ты приглядывал за ней, если… что-то случится.

Другой мужчина склонился вперед. Его голос был юным и сладкозвучным.

— Похоже, вы ждете опасность.

Валанир заерзал на стуле.

— Я этого не жду. Но к этому стоит готовиться. Потому ты мне нужен там. Я знаю, у тебя есть свой долг. Ты должен найти повод уйти.

Другой мужчина потянулся. Его движения даже сзади были изящными, уверенными, как и его голос.

— Конечно. У меня есть способы. Но мне интересно знать, что вы будете делать ночью.

— Ясное дело, — едко сказал Валанир. — Но мы не зря встретились в этой заброшенной башне, хоть тут и ужасно дует, несмотря на огонь. Мне нужно держать свои дела в тайне.

— Даже от меня? — мужчина звучал шутливо.

Валанир покачал головой.

— Это не моя тайна, — сказал он. — Я могу лишь сказать… это будет одна из самых опасных моих затей. Манайя — время, когда порталы тонкие, тоньше, чем сейчас. И в это время у меня есть шанс.

— И вы сделаете это за другого.

Валанир улыбнулся.

— Когда-то ты поймешь, мальчик. Даже если сейчас так не думаешь, — его улыбка увяла, он выглядел грустно. — Можно сказать, что в Манайю я буду делать так ради… любви. Боги, помогите.

— Любви! — сказал юноша. — Тогда нужна помощь богов, конечно.

Они рассмеялись. Тьма закрыла глаза Лин, словно кто-то набросил на ее голову мешок. Резкий рывок, и комната пропала. Лин оказалась в коридоре. Она дернула дверь, и там было заперто.

Страх охватил ее. Валанир рисковал. Ради любви. Она говорила себе, что сама была в опасности, а Валанир был в порядке. Но это было не так.

Тишина коридора давила. Лин знала, что выхода нет, пока Путь не повлияет на нее. Она со страхом схватила ручку другой двери, толкнула.

Ее поприветствовала теплая и ярко освещенная сцена, напоминая картины богачей. Хотя такую тему там не нарисовали бы. В доме женщина качала ребенка, рядом с ней был мужчина.

Похожий дом Лин видела на картинах, но не в жизни: маленький, уютный, тепло сияющий. Скромный, но удобный. Дом скромного торговца, возможно, в начале карьеры. В камине горел огонь, там были ковер и кресла. Это место позволяло отдохнуть от шума рынка.