Танец Огня.

Она подпрыгивала и подпрыгивала, падала и вновь вставала. У нее щипало глаза от забившейся под веки сухой земли, скрипело на зубах, но она решила не сдаваться. Гендос терпеливо ждал, иногда бросая ей сверху:

— Ты, главное, не торопись! Спокойно! Все получится!

И наконец получилось. Одна рука вдруг ухватила конец веревки с узлом на конце. Саша мысленно поблагодарила Гендоса: если бы он не догадался сделать узел, ей не удалось бы удержать конца.

— Я поймала! — радостно крикнула она.

— Молодец! — обрадовался парень. — Только сейчас мне придется свечку отложить, чтобы держать веревку двумя руками. Ты, Саш, не пугайся, даже если она погаснет. У меля целый коробок спичек.

— Хорошо! Только ты свечку не потеряй, а то я свою потеряла!

— Не потеряю! Эх! Все же погасла… Ничего! Снова зажжем! Давай! Я держу! Пытайся вылезти!

И Саша начала. Сначала ничего не удавалось. Ноги скользили, проваливались в рыхлую землю. Девочка была озабочена только тем, как бы не выпустить из рук конец веревки. Наконец ее беспорядочное барахтанье навело Гендоса на мысль, что надо действовать слаженно.

— Сашка! — крикнул он. — Кончай болтаться, как сосиска! Давай вместе! Я крикну «рра-аз!» и потяну, а ты отталкивайся ногами!

— Давай… — согласилась Саша. Она готова была со всем соглашаться, лишь бы он вытащил ее из этой могилы.

— Приготовилась?

— Да!

— Ну давай! Три, четыре — ррра-аз!!

И Саша оттолкнулась и почувствовала, что Гендос сумел подтянуть ее вверх.

— Отлично! — заорал он. — Давай еще! Три, четыре — рра-а-аз!!!

И Саша снова оттолкнулась, и он опять подтянул ее вверх. Дальше пошло еще лучше. Они подладились друг под друга, и с каждым Гендосовым «рра-аз» девочка поднималась все выше и выше. Наконец он крикнул:

— Давай одну руку, Сашка! Мне кажется, достанешь!

— Ты ж меня не удержишь одной рукой!

— Удержу!

— Я сама не удержусь…

— Кончай зря болтать, Сашка! Я и впрямь не железный! Тяни, говорю, руку!

И Саша сдалась. Она изо всех сил вцепилась правой рукой в веревку, ногами просто пробуравила землю и протянула вверх руку. Какое-то время Гендос, видно, не мог поймать ее ладонь. Потом все же умудрился схватить ее и сжать, будто тисками, и тут же натужно закряхтел, пытаясь другой рукой еще немного подтянуть веревку. Саша, понимая, как ему тяжело, помогала ногами.

— Теперь по моему сигналу отпускай веревку и выбрасывай вверх вторую руку! — крикнул он и, не теряя времени, крикнул еще громче: — Раз! Два! Три! Отпускай!

Саша сделала, как он велел. Гендос схватил ее за вторую руку и резко дернул. Она упала грудью на край ямы. Дальше выбираться уже не составило никакого труда. Саша хотела встать, но не смогла. Ноги подкосились, и она рухнула рядом с Гендосом. Он дышал тяжело, со свистом. У Саши дрожали руки и ноги. Только сейчас она поняла, как измучилась. Ладони жгло. Наверно, содрала кожу. А что же тогда с ладонями Гендоса? Впрочем, какой он Гендос? Гендос не мог бы действовать так четко и мужественно. Гендосу не по силам было бы вытащить ее из ямы. Он настоящий Генрих! И она сейчас отдышится и скажет ему это. Но первым сказал он:

— Саш! Если есть силы, отползи подальше, а то вдруг земля опять начнет осыпаться…

— Да-да… есть силы, есть… сейчас… А ты тоже…

— Да я далеко от края. Сейчас свечку зажгу.

Саша услышала чирканье спички, которая осветила грязное лицо ее спасителя. При свете зажегшейся свечи она увидела, что с одной ладони парня капает кровь.

— Генрих! — Саша бросилась к нему с криком. — Твои руки!

— Ерунда, — сказал он. — Заживут. Главное, ты выбралась…

— Нет, это не главное… Главное совсем другое…

— Что? — удивленно спросил он.

— Главное, что ты для меня… что ради меня… я даже не могла представить, что ты… — И Саша, не отдавая себе отчета, ткнулась лбом в грязную футболку Генриха,

— Л-ладно т-тебе… — заикаясь, начал он, но тут же замолчал и вдруг погладил ее по голове. После некоторого молчания он снова заговорил: — Так любой сделал бы…

— Нет, не любой… произнесла Саша и даже положила руки ему на плечи, поскольку ей уже хотелось, чтобы Генрих непременно сказал, что он для нее готов пожертвовать даже жизнью, и он сказал именно это:

— Да я для тебя… готов вообще… что угодно… только…

— Что «только»? — Саша посмотрела ему в глаза.

— Ну… это тут… в темноте… тебе показалось, что я какой-то особенный… Да еще яма эта… А как вернемся назад… там Серега с Петькой… и вообще…

— Ерунда!

— Ерунда?

— Конечно! Хочешь, я тебя поцелую, чтобы ты поверил?

Генрих вдруг резко отстранился и сказал:

— Нет, не хочу… То есть дело не в том, что я хочу, а что нет… Дело в тебе. Вот если ты скажешь мне то же самое, когда мы опять окажемся на солнечной улице… другое дело будет.

— Ты хочешь, чтобы я при всех?

— Нет. Зачем при всех? Просто позже, когда ты в себе разберешься.

— Я разобралась, а ты…

— Не торопись, Саша, — опять перебил ее Генрих, — тем более что…

Глава 5 Подарок танцующей саламандры