Танец Опиума (СИ)

Саске, заметив это странное переглядывание, чертыхнулся и цыкнул, напоминая брату о себе. Сакура с удивлением покосилась на своего похитителя, на лице которого быстро появилось раздражение и… ревность?

— Итачи! — возмутился он. Тот отвел взгляд от девушки и тяжело вздохнул.

«Красивое имя», — подумалось официантке.

— Ты идиот, — коротко ответил Итачи, скрестив руки на груди. — Кто это? — он кратко кивнул в сторону Сакуры.

— Не знаю, — равнодушно бросил Саске, попытавшись проскользнуть мимо брата в дом, но последний лишь злобно рыкнул в знак своего недовольства.

— Многоуважаемый Итачи-сама! — спохватилась Харуно, сделав шаг вперед. — Ваш брат без каких-либо прав и без моего согласия привез меня сюда и отказывается отвозить обратно! Я хочу домой! — требовательно и с долей детской обиды проговорила Сакура.

«Дурнушка», — пронеслось в голове старшего Учихи.

Итачи посмотрел на брата и еще больше нахмурился.

— Саске? — низкий приятный баритон звучал осуждающе. Отчетливо слышались нотки смертельной усталости и злости, точно Итачи уже надоели причуды своего брата.

— Что хочу, то и делаю, — в свое оправдание буркнул Саске и вновь попытался пройти в дом. Однако встретившись с ледяными глазами брата, он остановился и потупился.

— Я терплю все твои выкрутасы уже очень долгое время, но вот этого терпеть не намерен, — вкрадчиво произнес Итачи. — Понял, мой маленький глупый братец?

Саске поежился, повел плечами, а затем тихо сказал:

— Если надо — сам отвози её обратно. Или она сама дорогу себе найдет. А теперь дай мне пройти.

Учиха-младший зашёл в дом, пихнув локтем своего брата в ребра, и тут же принялся что-то ему вкрадчиво толковать. Итачи спокойно последовал за ним, оставив входную дверь открытой. Девушка поспешила зайти за братьями, чтобы услышать их окончательное решение и одновременно её приговор. Она искренне надеялась, что старший Учиха окажется разумнее, нежели его младший брат.

Осторожно зайдя в дом, она опешила. Внутри раскинулись буквально царские хоромы. Дорогущий ремонт, какой девушка даже на обложках глянцевых журналов не видела. Сакура внимательно изучала глазами помещение, пытаясь найти хоть какой-нибудь изъян. Однако ничего найти не могла.

Девушка внимательно осмотрела прихожую. Она была сделана в светло-коричневых тонах. В шаге от неё стояло огромное зеркало и небольшой комод с изысканной резьбой, а на противоположной стороне — картина Айвазовского, на которой буйствовало море. Впереди — винтовая лестница, а чуть дальше — арка, ведущая в просторный холл.

«Странное расположение», — отметила официантка, поежившись.

Девушка аккуратно сняла балетки, поставив их в углу, и тихонько прокралась в длинный коридор. Затем, пройдя в холл, откуда и доносилась пара низких мужских голосов, она успела заметить, как один из братьев проскользнул в какую-то комнату, опять же оставив дверь открытой. Их горячий спор не прекращался ни на секунду.

Сакура взволнованно поспешила за ними, страшась потеряться в этих хоромах и бесконечных коридорах. Странно, ведь обычно такие богатые люди никогда не строят дома поблизости с такими захудалыми городками…

Холл, посередине которого девушка и оказалась, был сделан всё в тех же пастельных тонах, в стиле Барокко. На белом потолке, с золотой росписью по краям, висела массивная хрустальная люстра, а на полу — мрамор, отполированный до того, что возможным стало видеть в нём собственное отражение. Два белых кресла и стеклянный столик располагались справа от двух лестниц, которые, изгибаясь, тянулись на второй этаж. Расстояние между ними было около трех метров, и здесь же свободно разместилась белая дверь, обведенная по контору золотым обручем.

Огромное зеркало в два метра высотой висело на стене напротив гостьи. Сакура видела в нём невысокую девушку с круглым запуганным лицом. Нос и подбородок вымазан в крови. Потрёпанная одежда официантки. Короткие, кривоватые ноги и нескладная фигура. Волосы, выкрашенные в ярко-розовый цвет, растрепаны. Большие зеленые глаза сверкают, как два фонарика. Сакура с прискорбием отметила, что в зеркале стояла чудаковатая, наивная овца в лохмотьях; девушка, похожая на проститутку, удрученную всеми неправдами жизни.

«Итачи пытался найти не изъян, а хоть какое-нибудь достоинство», — прискорбно заключила по себя Сакура и нахмурилась.

Из-за той самой красивой двери, обведенной золотым обручем, доносились разъяренные крики, смешанные с преспокойными лаконичными замечаниями. Обладателем громкого голоса был определенно Саске, чей вспыльчивый характер ну никак не позволял ему вести разговор в низких тонах. А вот равнодушные короткие реплики — Итачи.

Девушка приблизилась к приоткрытой двери и осторожно заглянула внутрь. Комната оказалась просторным личным кабинетом. Всё в том же стиле Барокко и всё в тех же пастельных тонах. Сакура разглядела только пару больших мягких кресел, обтянутых бархатом, и художественную роспись золотой краской на стене и потолке — нечто вроде фресок. На полу — всё тот же отполированный мрамор.