Танец отражений. Память

— Я говорил с Грегором, — продолжал тем временем граф Форкосиган. — Оказалось, что тебе как-то удалось произвести на него впечатление: он дал свое разрешение, чтобы я официально представил тебя как своего наследника. Стажера дома Форкосиганов в Совете графов. Время я могу выбрать по своему усмотрению, тогда когда — и в том случае, если — будет подтверждена смерть Майлза. Очевидно, что пока этот шаг преждевремен. Не знаю, что лучше: провести подтверждение прежде, чем графы узнают, или потом, когда у них будет время привыкнуть к этой мысли. Быстрым маневром: удар и побег, или путем длительной осады. В кои-то веки я бы предпочел осаду. Если мы победим, твоя победа будет намного надежнее.

— А что, они могут меня отвергнуть? — с надеждой спросил Марк.

«Неужели — свет в конце туннеля?»

— Чтобы ты унаследовал графский титул, они должны принять и утвердить тебя простым большинством голосов. Мое личное имущество — вопрос отдельный. При обычных обстоятельствах такая процедура является рутинной для старшего сына или, в случае его отсутствия, для любого компетентного родственника мужского пола, которого граф пожелает выдвинуть. Формально даже не обязательно, чтобы это был родственник. Существовал знаменитый прецедент с графом Фортала, еще в Период Изоляции, который поссорился со своим сыном. Молодой лорд Фортала в Зидиаркской торговой войне встал на сторону своего тестя. Фортала лишил сына права наследования и каким-то образом сумел заставить немногочисленный Совет графов объявить наследником его коня, Полуночника. Он утверждал, что конь ничуть не глупее, зато никогда его не предавал.

— Это… обнадеживает, — пробормотал Марк. — И как проявил себя граф Полуночник? В сравнении с обычным средним графом?

— Лорд Полуночник. Увы, никто так и не узнал. Конь скончался раньше Форталы, война затихла, и в конце концов все досталось сыну. Но это событие — одна из зоологических вершин многообразной истории Совета, почти на уровне заговора кошек-поджигателей. — Пока граф Форкосиган излагал все это, в глазах его светилось оживление. Потом его взгляд упал на Марка, и оживление погасло. — У нас было несколько столетий, чтобы накопить множество прецедентов, от смешных до ужасных.

Граф больше не расспрашивал Марка, как прошел день, а Марк предпочел не вдаваться в подробности. Еда казалась тяжелее свинца, и он сбежал, как только позволили приличия.

Марк прокрался в библиотеку, длинную комнату самой старой части здания. Графиня поощряла его интерес к этому помещению. Кроме считывающего устройства с доступом к публичным базам данных и закрытого от посторонних шифрованного комм-пульта тут были длинные ряды переплетенных книг, напечатанных и даже переписанных вручную на бумаге в Период Изоляции. Библиотека напомнила Марку замок Форхартунг, где современное оборудование неловко ютилось в закоулках древнего здания.

Его взгляд случайно упал на большой фолиант с гравированными изображениями доспехов и оружия. Бережно сняв книгу с полки, Марк отнес ее в один из альковов по сторонам высоких застекленных дверей, выходивших в сад за домом. Альковы были шикарно обставлены. Рядом с огромным креслом стоял столик, на который можно было положить тяжелый том.

Марк с любопытством пролистывал книгу. Пятьдесят видов холодного оружия, причем у каждой разновидности клинка — свое название, да еще названия разных деталей… Потрясающая область знаний: как раз такую обычно создают, и, в свою очередь, с ее помощью создаются замкнутые группы вроде форов…

Дверь распахнулась и по мраморному полу и ковровому покрытию прозвучали шаги. Граф Форкосиган. Марк съежился в кресле подтянув ноги, чтобы его не заметили. Может, граф просто возьмет книгу и уйдет. Марку ужасно не хотелось нарываться на всякие доверительные разговоры, к которым так располагала обстановка. Хоть он и преодолел первоначальный страх перед графом, но все равно в его присутствии чувствовал себя ужасно неловко, даже когда не говорилось ни слова.

К несчастью, граф Форкосиган устроился за комм-пультом. На оконном стекле замелькали отражения разноцветных огней. Марк понял, что чем дольше он просидит, скрываясь, словно убийца, тем более неловко будет себя обнаружить.

«Ну так скажи „Привет“. Урони книгу. Высморкайся. Сделай что-нибудь!»

Он уже почти собрался с духом, когда дверь снова скрипнула и прозвучали более легкие шаги. Графиня. Марк сжался в комок.

— А! — сказал граф. Огоньки погасли: он отключил комм и повернул рабочее кресло. Прошуршала материя — Корделия села.

— Ну, Марк действительно проходит ускоренный курс Барраяра, — заметила она, лишив Марка последней возможности заявить о своем присутствии.

— Это ему и надо, — вздохнул граф. — Ему надо нагнать двадцать лет, чтобы тут функционировать.

— А ему надо тут функционировать? Я хочу сказать: так вот сразу?

— Нет. Не сразу.

— Хорошо. Мне показалось, что ты ставишь перед ним невыполнимую задачу. А как известно, невыполнимое требует немного больше времени.

Граф усмехнулся: